Я делаю глоток виски и снова смотрю на нее.
Кроме прочих загонов, её мудачок еще и ограничивал Марьяну во всем. ЕЙ запрещено было отрываться с подругами, иметь парней-друзей. Эта гнида пыталась установить контроль за её личными расходами.
Марьяна делилась этим всем за стойкой, я злился на него, а ею любовался.
Сегодня между нами нет стены, как ни странно. Мы не колем друг друга. Делимся душевным, кода я признался, что тоже развожусь, Марьяна искренне удивилась.
Нахмурилась, собралась выражать сожаление, но я ее тормознул. Уже похуй.
Особенно теперь.
От неё исходил жар и кайф. Меня тянуло прикоснуться, но я сдержался. Просто заказал ей безалкогольный мохито.
Когда вижу, что к ней приближается какой-то мужик, напрягаюсь. ВИдеть на ее пояснице чужие лапищи пздц неприятно.
Мужчина склоняется к уху Марьяны, шепчет а она мотает головой. Мол, нет.
Улыбается, но руку с себя снимает.
Только он так просто не отвалит. Наклоняется ниже, продолжает шептать и снова пытается лапнуть.
Пора вмешаться.
Встаю со стула и иду туда.
— Я не одна. И я не знакомлюсь, простите. — Марьяна пытается урегулировать самостоятельно, но мужик воспринимает ее слова, как кокетство.
— Та четы, малыш. _ Шикарно танцуешь.
— Она для меня танцует.
Мы 06 этом не договаривались, но я решаю кардинально. Тяну Марьяну на себя, вжимая спиной в свою грудь и оставляя пальцы на бедрах. А сам над ее головой смотрю на подкатившего к ней яйца мужика.
Если моя ебанутая принцесса сейчас взбрыкнет — будет неловко. Но она, кажется, не настроена.
Я чувствую, как прижатое ко мне тело расслабляется. Она даже чуточку откидывается. Накрывает мои руки своими и поглаживает Типа подыгрывает. Но чувство такое, будто всерьез.
— Понял, — мужчине не остается ничего, кроме как свалить.
А я ловлю себя на том, что пускай оснований держать в своих руках больше нет, но и отпускать не хочется.
Марьяна двигается. Мне жалко, но почти готов отпустить, а она разворачивается и кладет руки на мои плечи.
Запрокидывает голову, блестит глазами, улыбается.
— Твоя задница — магнит для проблем.
Мои ладони чуть съезжают. Не на задницу, конечно, но так тоже приятно. Я легонько глажу кожу через ткань.
Марьяна не запрещает. Я не вижу во взгляде протеста.
Смешно, но не только её собака в заложниках.
Узнав о Марселе, она по-заговорчески наклонилась ко мне, вжала ладошку в мое колено, обдала лицо легким запахом алкоголя, и смотря в глаза предложила новую грязную сделку:
— Мы должны их освободить, Вадим. Чего бы это нам ни стоило. Должны. Понимаешь?
Не хотелось смеяться в ответ, но я сдержался.