Читать книгу «Самгук саги Т.1. Летописи Силла» онлайн.
В задачу настоящей работы не входит рассмотрение конкретных деталей этой большой дискуссионной проблемы. Нам важно в этой дискуссии только освещение социально-экономических проблем VIII — IX вв., связанных с выяснением основных черт раннего периода в развитии корейского феодализма. Из-за разногласий по коренным вопросам истории корейского феодализма среди корейских историков нет единодушного и ясного мнения относительно возникновения государственной феодальной собственности на землю и особенно характера ее в изучаемую эпоху.
Историки, признающие существование рабовладельческой формации в период троецарствия, вообще не ставят вопроса о возникновении феодальной государственной собственности и, говоря о развитии феодализма с VII в. (или более позднего времени), исходят из уже готовой предпосылки — наличия государственной собственности на землю, которая якобы являлась характерной чертой рабовладельческой эпохи в Корее.
Историки, отрицающие рабовладельческую формацию, стремятся выяснить происхождение государственной собственности на землю, служившей основой политической централизации в Когурё, Пэкче и Силла. Вот как, например, подходит к этому вопросу Пак Сихён. По аналогии с историей других народов Пак Сихён[178] приходит к заключению о том, что в Корее государственная собственность на землю возникла после распада первобытнообщинного строя и образования аллодиальной частной собственности, в результате государственного признания произведенных знатью земельных захватов, и эта легализация захватов приняла различные формы государственных земельных пожалований (***). Но слабой стороной в этом теоретически правильном рассуждении Пак Сихёна является то, что его утверждение не может быть подкреплено прямыми сообщениями источников, которые раскрыли бы процесс возникновения аллодиальной собственности, равно как и характер земельных держаний раннего периода.
Поэтому спорной кажется и его попытка восстановить картину реализации государственной собственности на землю. По мнению Пэк Намуна, государственная собственность во всех трех ранних корейских государствах привела к установлению надельной системы. При этом в отношении государства Силла[179] он оперировал сообщением источника, где говорится, что в «восьмом месяце (722 г.) начали раздавать народу солдатские поля (наделы ***)»[180]. Эту точку зрения Пэк Намуна, признающего второстепенную роль крупного землевладения при существовавшей системе государственного наделения крестьян землей, Пак Сихён считает маловероятной, так как в условиях Кореи установление государственной собственности на землю государством — завоевателем этой территории влекло за собой не перераспределение земли и новое наделение, а обязанность крестьян, уже сидевших на земле, уплачивать поземельный налог узурпатору, выступавшему в роли государства — собственника земли. Следовательно, сообщение о солдатских наделах, по мнению Пак Сихёна, не является доказательством наличия надельной системы, а должно быть понято просто как факт существования особой формы земельных раздач численно ограниченной категории лиц, несущих военную службу[181].
Не лишенное основания, это соображение Пак Сихёна подчинено основной его мысли о том, что крупная частная земельная собственность развивалась независимо от государственной собственности, имевшей, по его мнению, чисто номинальный характер и сводившейся лишь к обязанности землевладельцев уплачивать поземельный государственный налог. Однако нелегко будет обосновать показаниями источников не только тезис Пак Сихёна о разложении общины и образовании крупных земельных собственников и безземельных крестьян, но и его положение о том, что все формы государственных пожалований землей сводились только к праву присвоения поземельного налога, полагавшегося государству. Это следует сказать, в частности, и относительно существовавшей в Силла формы земельных пожалований чиновникам (ногып), хотя Чон Хёнгю, например, и утверждает, что наличие подобных земельных раздач не может служить признаком существования в Силла феодального общества, так как такие земельные раздачи, по его мнению, могут быть при любой формации[182].
Но подобные выводы чересчур отходят от сообщений нашего источника или основаны на слишком произвольном их толковании. Все сообщения «Летописей Силла», относящиеся к области социально-экономической характеристики Силла VII — VIII вв., можно свести к следующим лаконичным фразам: в 687 г. был издан указ о раздаче с соответствующими различиями полей гражданским и военным чиновникам[183]; в 689 ван издал указ о том, чтобы упразднить земельные жалованья ногып центральным и местным чиновникам, а (вместо этого] взять за правило выдачу риса в качестве жалованья с соответствующими различиями[184]; в 757 г. «отменив помесячное жалованье центральным и местным чиновникам, возобновили раздачу в жалованье [территориальных] уделов — ногып»[185]; в 799 г. уезд Ного в области Чхончжу передали в качестве жалованного округа учащимся столичной высшей школы[186].
Чтобы не впасть в субъективизм при истолковании этих фактов, необходимо рассматривать их в связи с событиями политической истории, в частности с развитием государственных учреждений. Только в этой связи, видимо, можно будет определить, превращались ли эти земельные пожалованья в фактическое владение землей или только предоставляли право взимать поземельный налог.
Мы уже подробно останавливались на вопросе о роли государства в осуществлении эксплуатации непосредственных производителей на основе государственной собственности на землю и возникающие при этом производственные отношения определяли как зачатки феодальных. Как известно, в условиях сохранившихся общинных связей, мешавших прямым земельным захватам, силланская знать стремилась использовать свою государственную организацию для захвата крестьянских (общинных) земель, объявленных отныне собственностью вана (государства), поскольку ван мог раздавать эту землю в форме различных пожалований. С самого начала существования государственной земельной собственности ей неизменно сопутствовали различные формы крупного частного (по существу феодального) землевладения, которые в юридическом отношении могли колебаться от права временного сбора поземельного налога до наследственного владения. Таким образом, эксплуатация крестьян со стороны всего господствующего класса, представляемого государством, сопровождалась и непосредственной эксплуатацией их отдельными представителями этого класса.
Хотя состояние источников не позволяет точно определить соотношение между прибавочным продуктом, получаемым феодалами через государство, и продуктом, который они имели в результате прямой эксплуатации крестьян на земле, находившейся в их непосредственном распоряжении, несомненно, что с развитием корейского феодального общества доля последнего увеличивалась.
Мы убеждены в том, что нельзя найти каких-либо существенных различий как в формах земельных держаний типа кормлений (сигып) и жалований (ногып), так и в функции Силланского государства до и после объединения под его властью большей части страны в конце VII в. Методологически не выдерживают критики утверждения Пак Сихёна и Чон Хёнгю о том, что земельные пожалования типа ногып являются чисто налоговым держанием. Эти авторы не учитывают возможности превращения держателей налоговых ленов в фактических собственников и, наоборот, превращения фактических собственников в формальных держателей налогового лена от государства, особенно в периоды усиления центрального правительства.
Соотношение между государственной собственностью и частным землевладением зависело от ряда факторов — от соотношения сил основных антагонистических классов данного общества, от расстановки сил различных борющихся групп внутри господствующего класса, от уровня экономического развития феодального общества в данную эпоху, а также от факторов внешнего порядка.
Однако вернемся к рассмотрению конкретного материала, представленного в вышеприведенных отрывках из нашего источника. Рассмотрение их убедит нас в том, что в Силланском государстве после VII в. действительно происходило дальнейшее развитие частного феодального землевладения. Первое из сообщений (687 г.) говорит о практиковавшихся раздачах чиновникам государственных земель, но затем мы встречаем отмену земельных пожалований типа ногып (в 689 г.). Отмена земельных пожалований ногып после осуществления объединения страны свидетельствует о том, что в связи с новыми территориальными приобретениями росла необходимость консолидации государства, что при этом первостепенное значение для господствующего класса приобретала эксплуатация крестьян на увеличившейся территории посредством централизованного государственного аппарата. Но в конечном счете цель упрочения государства в Силла заключалась в том, чтобы увеличить благосостояние правящего класса. Навстречу потребностям господствующего класса шло восстановление в 757 г. земельных раздач (типа ногып) государственным чиновникам, с чем было неразрывно связано дальнейшее развитие крупного частного феодального землевладения, приобретавшего характер фактической частной феодальной собственности. Нельзя в отрыве от этих фактов рассматривать процесс ослабления, а затем и распада государственной централизации в Силла (на протяжении конца VIII и в течение IX столетия), обусловленных нарастанием противоречий между государственной собственностью на землю и частным феодальным землевладением. Укрепление частного феодального землевладения, произведенное усилиями Силланского государства, стало затем источником ослабления и распада этого государства — централизованное Силланское государство сменили владения местных феодальных сеньоров (ёнчжу).
В свете указанных фактов социально-экономического и политического развития Силла следует рассматривать и известия «Летописей Силла» о выступлениях мятежников на протяжении VIII — IX вв. На наш взгляд, они могли быть только движениями двоякого рода: с одной стороны, выступлениями крестьянских масс против земельных захватов феодалов и усилившегося феодального гнета и эксплуатации, а с другой — выступлениями местных феодально-сепаратистских сил против центральной власти.
Бурные политические события VIII — IX вв. являлись, таким образом, очень важным моментом в утверждении феодализма в Корее, но они отнюдь не могут считаться политическими потрясениями конца рабовладельческой эпохи.
Так нам представляются основные процессы социально-экономического развития в Силла по фактическим сведениям, вошедшим в «Летописи Силла».
САМКУК САГИ
(ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАПИСИ ТРЕХ ГОСУДАРСТВ)
ПИСЬМО [КИМ БУСИКА] ПРИ ПОДНОШЕНИИ [ВАНУ] “ИСТОРИЧЕСКИХ ЗАПИСЕЙ ТРЕХ ГОСУДАРСТВ”
[Осмеливается] говорить ваш слуга Бусик.
В каждом из древних царств [Китая] были установлены должности историографов, чтобы записывать события, поэтому Мэнцзы сказал: “что цзиньское Чэн[187], что чуское Таоу[188], что луское Чуньцю[189] представляют одно и то же”[190].
Три государства наших восточных пределов прошли через множество лет, и надобно увековечить их деяния, поэтому вы повелели дряхлому слуге взяться за сочинение, но он, оглядываясь на себя, видит, как недостаточны его способности, и не знает, что делать.
Но думается, что ваше величество, священный государь, обладающий всемогуществом и совершенством [правителей] Тан и Юй, воплощающий прилежание и скромность [государей] Ся и У[191], не знающий устали и досуга, читая многочисленные сочинения древних, можете глубоко сожалеть по тому поводу, что нынешние ученые мужи, часто хорошо знающие и способные подробно разъяснить Пять классических книг, сочинения мудрецов[192], а также историю о прошедших эпохах Цзинь и Хань, когда речь заходит о делах нашего государства, оказываются в полном невежестве, не знают ни их начала, ни их конца.
И когда род Силла, род Когурё и род Пэкче основали свои государства и одновременно возвысились, они смогли согласно этикету установить отношения с Серединным государством (Китаем), поэтому “История Ханьской династии” (Хань шу) Фань Юя и “История Тан” (Тан шу) Сун Ци содержат повествования о них. Но в них не содержится больших подробностей, так как пространно говорится о своей стране и кратко сообщается об иностранных делах. Что касается древних записей, которые велись в трех государствах, то из-за грубого и несовершенного слога, из-за больших пропусков в фактических сведениях они непригодны для выявления добра или зла государей и государынь, преданности или вероломства их слуг, спокойствия или опасности в государстве, благоденствия или мятежности народа, что могло бы служить назиданием для потомков. Для того чтобы достойно завершить историю одного дома и передать ее [в назидание] десятку тысяч поколений, чтобы она могла светить подобно солнцу и звездам, для этого поистине нужны все три великих совершенства[193]. Что же касается вашего слуги, то он никогда не обладал ни великими талантами, ни глубокими познаниями, а теперь, на закате жизни, с каждым днем мутнеет сознание, поэтому, даже прочитав с усердием, тотчас же забывает, как только закрыта книга; берется за кисть, но не имеет силы; начинает писать, но дело продвигается с трудом.
Так недостаточны способности и неглубоки познания вашего слуги. Так же темны и неясны дошедшие [до нас] рассказы прошлого. Поэтому [пришлось] напрячь все внимание и отдать все силы, чтобы как-нибудь завершить сочинение, но в конце концов смотреть не на что, кроме как на собственное чувство стыда.
Надеюсь, что ваше величество, мудрейший государь, войдет в положение своего слуги, сотворившего дерзкое и несовершенное произведение, И простит ему вину за опрометчивый проступок и, хотя оно недостойно хранения в сокровищницах великих гор, не допустит, чтобы употребили его в качестве затычки для соевых бутылей.
Солнце и небо видят, сколь ничтожно мое безумное желание[194].
[СОДЕРЖАНИЕ “ИСТОРИЧЕСКИХ ЗАПИСЕЙ ТРЕХ ГОСУДАРСТВ”]
Содержание “Исторических записей трех государств”, которые сотворил по высочайшему повелению Ким Бусик, находящийся в отставке слуга его величества, заслуженный сановник сучхун чоннан чонгук, чханхва тондок консин[195], чиновник кэбу идон самса[196], ревизор (комгё) и почетный тхэбо, приравненный тхэса[197], управляющий ведомством мунха[сон][198], глава (пханса) правительственного совета сансо[сон][199], а также по совместительству управляющий (пханса) ведомством чинов (рибу) и управляющий ведомством обрядов [или церемоний] (ребу)[200], великий ученый (тхэхакса) павильона собрания мудрецов (чипхёнчжон)[201], надзиратель по составлению истории государства (камсу кукса)[202], высший столп государства (санчхугук)[203].
[1] “Исторические записи трех государств”, книга первая.
Летописи Силла, часть 1.
Основатель косоган Хёккосе. Чхачхаун Намхэ. Исагым Юри. Исагым Тхальхэ. Исагым Пхачжа. /1/ (Маргиналы обозначают конец соответствующей страницы подлинника.) Исагым Гима. Исагым Ильсон.
[178] «Екса квахак», 1955, № 2, стр. 86.
[179] Пэк Намун, Чёсэн сякай кейдзайси, стр. 431—432.
[180] Самкук саги, кн. 8, 21-й год Сонгдока.
[181] «Екса квахак», 1955, № 2, стр. 87—88.
[182] «Ёкса квахак», 1955, № 4, стр. 65—66.
[183] Самкук саги, кн. 8, 7-й год Синмуна.
[184] Там же, 9-й год Синмуна.
[185] Самкук саги, кн. 9, 16-й год Кёндока.
[186] Самкук саги, кн. 10, 1-й год Сосона.
[187] Чэн — сокращение от Шичэн, исторического сочинения княжества Цзинь
[188] Таоу — название исторического сочинения княжества Чу.
[189] Чуньцю — летописи княжества Лу.
[190] Слова из сочинения Мэнцзы Лилучжан ***.
[191] Тан и Юй — легендарные правители Китая Яо и Шунь, Ся и У — названия древних китайских княжеств.
[192] Имеются в виду “Книга перемен” (Ицзин), “Книга песен” (Шицзин), “Книга исторических документов” (Шуцзин). “Книга обрядов” (Лицзи), “Весна и осень” (Чуньцю).
[193] Имеются в виду талант (***), ученость (***) и проникновение (***), из которых первое означало способность к историческому познанию, второе — обширные знания и начитанность, а третье — умение отличать правое от неправого, истину от лжи. Танский ученый Лю Чжи-цзи (***) говорил, что историк должен иметь эти три великих достоинства (***).
[194] Приведенное письмо опубликовано у Ли Бёндо (ч. I, стр. 12—17) и в приложении к уже упомянутому изданию Самкук саги Общества по изучению истории Кореи.
[195] Сучхун чоннан чонгук, чханхва тондок консин — два титула заслуженного сановника. Сучхун чоннан чонгук [консин] — заслуженный сановник, который “приложил преданность в деле спасения страны от беспорядков и в водворении спокойствия”. Это звание присвоено Ким Бусику в 1136 г., после того как в 1135 г. он подавил восстание в Согёне (Пхеньяне), поднятое северо-западными феодалами во главе с Мёчхоном. Чханхва тондок консин — заслуженный сановник, который, “восхваляя (поддерживая) дело [вана], возвысил его добродетели”. Это почетное звание присвоено Ким Бусику в 1142 г. в связи с уходом в отставку.
[196] Кэбу идон самса — то же, что кайфу итун саньсы, чин шестой степени в Китае со времен Суйской и Танской династий (см. прим. 51 к кн. 5).
[197] Звание ревизора (комгё) обычно присваивалось старым, заслуженным чиновникам. Тхэбо и тхэса — один из трех самых высших чинов (***) государства. Звание тхэса давалось только представителям царского рода, поэтому Ким Бусик, будучи тхэбо, был только приравнен (***) тхэса. Звание “ревизора и почетного тхэбо, приравненного тхэса”, присвоено Ким Бусику в 1138 г. (с 1136 г. он имел только звание комгё и тхэбо).
[198] Управление мунха [сон] — вероятно, королевская или дворцовая канцелярия. Управляющим ее Ким Бусик стал в 1136 г.
[199] Сансосон — высший правительственный совет, которому подчинялись шесть основных центральных ведомств государственного управления. Глава (пханса) правительственного совета был равен первому министру.
[200] Ведомство чинов (рибу) и ведомство обрядов (ребу) были в числе шести главных правительственных ведомств в Коре. Должности первого министра и управляющего этими ведомствами Ким Бусик занял в 1136 г.
[201] Павильоном собрания мудрецов (чипхёнчжон) называлась придворная академия, члены которой носили звание великого ученого (тхэхакса). Ким Бусик получил такое звание в 1138 г.
[202] Надзирателем по составлению истории государства (камсу кукса) назывался главный государственный историограф, звание которого обычно присваивалось наиболее знаменитым из конфуцианских ученых. Ким Бусик носил это звание с 1136 г. Несмотря на уход в отставку (в 1142 г.), Ким Бусик как главный историограф руководил составлением “Исторических записей трех государств” и в 1145 г. представил их вану.
[203] Высший столп государства, или санчхугук, соответствует китайскому шанчжуго, чину первой степени со времен Суйской и Танской династий (см. прим. 51 к кн. 5). Этот чин был присвоен Ким Бусику в 1136 г.