Читать книгу «Самгук саги Т.1. Летописи Силла» онлайн.

О времени появления этого титула имеются разноречия в корейских источниках. По Самкук саги, его впервые носил Нульчжи (***), правивший с 417 г.[71], а по Самкук юса — Намуль (***), правивший с 356 г.[72].

Более правильным считается сообщение Самкук юса, так как в китайских источниках это название встречается в конце IV в. По сообщению Цзиньшу (***), в 382 г. силланский правитель, названный Луханом (*** в корейском чтении Рухан***, что было испорченным написанием слова марипкан *** ), прислал к цзиньскому двору посла с подарками[73].

По-разному толкуется и этимология слова марипкан. В Самкук саги приводится мнение Ким Дэмуна о том, что слово марип означало на местном (силланском) языке «столбик» — *** (или кол, воткнутый в землю, — *** мальтук на современном корейском языке), которым определялось место, куда должны были садиться (во время совещания) правитель и окружавшие его лица в порядке старшинства[74].

Однако современные корейские исследователи[75] этимологию слова марип связывают со словами мари ***(голова, глава), маару ***(столп, опора, балка), употреблявшимися для выражения почтительности и уважения к лицу, которому это значение приписывалось, и заменяющими такие выражения, как «его величество», «его высочество» и пр. Вплоть до нового времени наряду с кунчжу пхеха (*** — его величество государь) для титулования корейского короля употреблялось равнозначное выражение сангам маруха (***) в котором маруха представляло лишь иное иероглифическое начертание слова марипкан (***). Следы такого же употребления слова мари можно найти и в манере почтительного обращения слуг к своим господам в старой Корее со словами: тэгам маним (***), ёнгам маним (***), нари маним (*** ), маним (***) — сокращенное мариним (***), маруним (*** ) или видоизмененное древнее слово марипкан.

Таким образом, появление титула марипкан во второй половине IV в. можно рассматривать как факт, знаменующий переломный момент в процессе формирования публичной власти, ибо он был призван возвеличить новую по содержанию власть в лице человека, носившего этот титул, — вождя или военачальника силланской общины, превращавшегося или, может быть, уже превратившегося в главу новой государственной организации.

В период правления марипканов (356 — 502 гг.) явственно наблюдается начало формирования в Силла государственной организации с присущими ей атрибутами — бюрократией, регулярной армией и пр.

Из сообщения Самкук саги о том, что в 357 г. «лица, отличавшиеся сыновней почтительностью и благонравием, повышены в чине на одну степень»[76], можно сделать вывод о существовании определенной градации для чиновников. Может быть, в это время и возникло упоминавшееся ранее деление чиновников на семнадцать рангов[77]. Появление и укрепление различных государственных институтов в дальнейшем, в течение V в., было связано с обострением классовых противоречий и усилением классовой борьбы.

Несомненным результатом острой классовой борьбы в Силла надо считать убийство правителя Сильсона в 417 г. и воцарение марипкана Нульчжи, хотя в Самкук саги это убийство изображается как акт личной самообороны со стороны Нульчжи[78].

Последующие годы были отмечены дальнейшим ухудшением положения народных масс. В 420 г., по сообщению Самкук саги, народ голодал и был доведен до такого состояния, что продавали детей[79], а в 432 г., весной, когда зерно вздорожало, люди ели сосновую кору[80]. Чтобы ослабить народное недовольство, правители объявляли об оказании помощи («милостей») сиротам, вдовам и престарелым.

Примечательно, что рост народной нищеты происходил в условиях подъема производительных сил: на протяжении V в. развертывалось крупное ирригационное строительство[81], при перевозках[82] и при пахоте[83]стал применяться крупный рогатый скот.

Признаки дальнейшего развития государственности можно усмотреть в районировании столицы в 439 г. — «установлены названия частей столичного города» (***), в учреждении в 443 г. должностей двух командующих войсками (***), в установлении регулярной почтово-ямской службы (***) и контроля над рынками в конце V в. и пр. На основе этих фактов (появление семнадцати чиновных рангов относят также к этому времени) Хан Гирён пришел к заключению, что «становление Силланского государства относится к эпохе марипканов», что к «концу V в. завершается оформление государства»[84]. Однако, на наш взгляд, создание различных атрибутов государства продолжалось еще и в течение первой половины VI в.

Если в течение III — V вв. можно отметить ряд признаков зарождения в Силла классового общества и государства, то основы существовавшей в последующий период централизованной государственной организации закладываются в первой половине VI в., когда после завоевания племен южной части полуострова, объединявшихся в союз Кая, не только определилась основная территория Силланского государства на юго-востоке полуострова с непосредственной границей с Когурё на севере и с Пэкче на западе, но и система управления ею.

В первой половине VI в. Силла создает свою государственную организацию, основываясь на существовавших в то время китайских образцах.

В 503 г. марипкан Чичжын (500 — 514 гг.) принял новый титул вана (короля), а его государство приобрело устойчивое название «Силла» (***). Иероглифам этого названия давалось символическое толкование и подчеркивалось, что новое государство представляет объединение различных земель, вошедших в его состав[85].

Для укрепления монархического начала были заимствованы китайские обычаи ношения подданными траура по умершему вану[86], присвоения монарху посмертных почетных титулов[87], а также символического наименования годов царствования[88].

В целях установления государственной централизации была определена структура административного деления страны.

Как передает Самкук саги, в 505 г. «ван лично определил области (чжу ***), округа (кун ***) и уезды (хён ***) и с учреждением области Сильчжик назначил Исабу правителем этой области — кунчжу (начальником войска). Так впервые возникло название кунчжу[89]. Наряду с этими областями, округами и уездами при ване Чичжыне впервые в качестве административной единицы была введена «малая столица» — соген (***)[90]. Это административное устройство, сложившееся при ване Чичжыне, оставалось и в дальнейшем (менялись лишь количество и названия округов и областей, появлялись новые малые столицы)[91].

При преемнике Чичжына ване Попхыне (514 — 540) продолжалось создание центрального бюрократического аппарата и других органов государства[92].

В 517 г. было основано центральное военное ведомство, называвшееся на китайский манер пёнбу (***).

В 520 г. были выработаны законы уголовные и по административному управлению, а также установлен порядок ношения всеми чиновниками форменной одежды красного и лилового цвета. В 531 г. учреждена должность первого министра — сандэдына (***)[93]. В соответствии с целями нового государства в Силла вводится в качестве официального культа и буддийская религия[94]. Для упорядочения основ государственности предпринимается работа по составлению истории Силланского государства[95], создаются специальные организации и учебные заведения по подготовке чиновничества из представителей имущего класса[96].

Дальнейшее усложнение государственного аппарата продолжалось в течение всего последующего времени[97].

Таким образом, в течение первой половины VI в. в Силла оформились различные органы вполне централизованного государства, охватывавшего своим влиянием юго-восточную территорию Корейского полуострова.

После того как мы проследили в общих чертах процесс формирования Силланского государства, необходимо выяснить, на базе каких общественно-экономических отношений оно выросло, интересы какого класса оно оберегало — короче говоря, необходимо выяснить его социально-экономическую природу.

Как уже отмечалось, многие из корейских историков считали Силланское государство периода троецарствия рабовладельческим, полагая, что феодальные отношения зародились в Корее не раньше конца VII в., т. е. после объединения страны под властью Силла[98]. Но чтобы установить действительное положение вещей и определить характер социально-экономических отношений в Силла (как, впрочем, и в других государствах) в период троецарствия, нам кажется необходимым прежде всего определить удельный вес и значение рабского труда в общественном производстве. Нужно выяснить, существовал ли рабовладельческий уклад в экономике Силла изучаемой эпохи, и если да, то играл ли он такую важную роль, чтобы определять способ производства в Силла как рабовладельческий.

Интересно в этой связи рассмотреть главные доводы тех историков, которые считают силланское общество рабовладельческим. Поскольку большинство корейских историков — сторонников рабовладельческой концепции в понимании истории периода трех государств — поддерживают (хотя и с оговорками) основные положения Пэк Намуна, выдвинутые в его интересном исследовании по социально-экономической истории Кореи периода троецарствия, мы остановимся на главных тезисах этого сочинения, касающихся вопроса о рабовладении в Силла.

Предварительно замечу, что Пэк Намун, исследуя экономический строй Силланского государства, обращает все свое внимание на то, чтобы найти и показать только рабовладельческий уклад, вместо исследования всей совокупности экономических отношений, представленных, безусловно, не одним, а несколькими укладами. В результате, как нам кажется, рабовладельческий уклад, заняв центральное место исследования, превращен в господствующий уклад в общей системе производственных отношений.

Пэк Намун по китайским источникам устанавливает наличие рабов уже в чинханский период, как он выражается, «кланового государства», когда рабы находились в коллективном владении общин и играли второстепенную роль в производстве. Но затем, подчеркивает он, с образованием «воинственных государств» в экономике утверждается рабовладельческая система[99]. Чтобы подтвердить этот тезис, Пэк Намун обращается к изучению вопроса об источниках пополнения рабов. В частности, важнейшим его доводом в защиту тезиса о существовании рабовладельческой формации в Силла является ссылка на сообщение Самкук саги о пленных, которых захватывали в ходе войн[100]. Но характерно, что нигде в Самкук саги нет сообщений о превращении пленных в рабов или вообще об их дальнейшей судьбе. Единственное замечание этого рода, используемое обычно для доказательства того, что пленные превращались в рабов, дает, однако, основание и для совершенно противоположного вывода. Вот это сообщение[101]: «В девятом месяце (23-го года правления вана Чинхына, т. е. 562 г. н. э.), когда поднялся мятеж в Кая[102], ван повелел Исабу подавить его, а в помощь ему направил Садахама. Садахам во главе пяти тысяч всадников первым ворвался в крепостные ворота Чонданмун (в столице Кая) и поднял белый флаг, отчего в крепости воцарились страх и растерянность. Когда подоспел с войсками Исабу, [крепость] тут же сдалась. При обсуждении заслуг наибольшие были признаны за Садахамом. Ван дал [ему] в награду добротные земли и двести пленных[103]. Садахам трижды отказывался, но ван настоял. Тогда, приняв [дар], [Садахам] пленных отпустил на свободу, а землю раздал воинам, и люди государства хвалили его». Из этого сообщения, говорящего об одобрении, которое встретил акт освобождения пленных Садахамом, нельзя во всяком случае делать вывода о том, что все пленные превращались в рабов, а, наоборот, можно прийти к заключению, что освобождение их и превращение в государственных крестьян (***) было общей тенденцией.

В подкрепление тезиса о существовании рабовладельческой формации Пэк Намун также приводил сообщения Самкук саги о случаях продажи детей в голодные годы[104]. Отрицая случайный характер такой торговли людьми и сопоставляя эти сведения с позднейшими данными о существовании в Китае рабов из Силла, Пэк Намун делал вывод о широком распространении работорговли, которая сопутствует рабовладельческому строю[105]. Во всяком случае эти сведения о продаже людей, так же как и о других источниках рабства (долги, наказание за совершенные преступления и пр.), ничего не могут сказать о роли рабов в производстве или о масштабах их применения.

Что же касается зачисления в категорию рабов всего так называемого пришлого населения (квихвамин), то это делается совершенно произвольно. Пэк Намун приводит следующие данные Самкук саги о таком населении, покорившемся власти Силланского государства: в 37 г. н. э., когда когурёский ван Мухёль напал на Лолан и разгромил его, пять тысяч лоланцев пришли и покорились, и их поселили в шести округах Силла[106]; в 193 г., в 6-м месяце, во время голода свыше тысячи японцев пришли в поисках пищи[107]; в 300 г. покорились Силла два государства — Лолан и Дайфан[108]; в 373 г., когда покорился начальник пэкческой крепости Токсан с 300 людей, ван Силла принял их и расселил в шести общинах[109]. И на основе этих данных Пэк Намун приходит к заключению: «Все перечисленные в документах примеры можно рассматривать как факты, свидетельствующие о существовании рабов из числа пришлого населения»[110]. Но нам кажется, что из приведенных примеров вовсе не вытекает такой вывод; трудно предположить, чтобы и при рабовладельческом строе люди массами добровольно отдавались в рабство. А между тем здесь речь идет о тех, кто добровольно подчинился власти Силланского государства, поселившись на его территории. Кроме того, в первоисточнике мы можем найти и другие сведения, уточняющие положение пришлого населения. Так, в приводимом Пэк Намуном отрывке из Самкук саги о перешедших на сторону Силла пэкческих жителях из города Токсан говорится, что в связи с этим инцидентом «пэкческий ван прислал [силланскому] письмо, в котором говорилось: «Установив добрые отношения, наши два государства обязались быть как братья, но сейчас великий ван [Силла], приняв наших беглых людей, сильно подрывает нашу дружбу, чего нельзя было ожидать от великого ванна», и просил вернуть их (беглых людей). На это ответили: «Установилось, что у народа нет постоянства, а потому, когда хочет, он приходит, когда надоедает, — уходит. Почему же великий ван вместо того, чтобы заботиться о нуждах народа, упрекает только нас?». Когда услышали об этом в Пэкче, уже больше не возобновляли разговора»[111]. Прочитав письмо силланского вана, вряд ли можно сказать, что в нем шла речь о рабах.

Рассмотрев вопрос об источниках пополнения рабов, вернемся к главному тезису Пэк Намуна о рабовладельческой системе в Корее. По мнению Пэк Намуна, «основными группами трудящихся в тот период являлись простонародье, пришлые иноплеменники и рабы, причем, как правило, простонародье было занято в земледелии, пришлые иноплеменники — в ремесле и на государственных работах, а рабы — и в земледелии, и в животноводстве, и в ремесле, и во всех других работах. И с точки зрения такого многообразного применения рабочая сила рабов представляла наиболее важную категорию труда»[112]. Утверждая, что рабы, составлявшие собственность хозяев, широко применялись в земледелии — на дворцовых и казенных землях (***), на дарованных землях (***), на землях, отданных в кормление (***), принадлежавших буддийским монастырям (***) или приписанных к царским могилам (***), где они представляли основную рабочую силу, Пэк Намун, однако, не подкрепляет этого данными источников[113]. Не подтверждается источниками и его тезис о широком применении рабского труда в казенном ремесле, хотя характеристика отраслей силланского ремесла по производству шелковых и шерстяных тканей, предметов роскоши, вооружения и прочего представляет значительный интерес[114]. Нам кажется неубедительной и попытка Пэк Намуна представить в качестве рабов все население сельских общин (***)[115], которое имело свои орудия производства и вело индивидуальное хозяйство, но было обязано отдавать часть своей продукции государству, собственнику земли.

[71] Самкук саги, кн. 3, Восшествие марипкана Нульчжи.

[72] Самкук юса ***.

[73] Хан Гирён, Чосон кодэ кукка хёнсон квачжон, стр. 308—309.

[74] «Ким Дэмун говорит, что марип — местное слово, которым обозначали столбик. Столбик назывался хамчжо, и показывал положение (чин) и соответствующее ему место, поэтому ванский столбик был главным, а ниже располагались столбики сановников». Или: *** (Самкук саги, кн. 3, Восшествие марипкана Нульчжи). В Самкук юса предложение «столбик назывался хамчжо» *** заменено словами: «указательный столбик» *** (Самкук юса, кн. 1 ***).

[75] См. прим. 17 к кн. 3.

[76] Самкук саги, кн. 2-й год Намуля.

[77] Хан Гирён (Чосон кодэ кукка хёнсон квачжон) относит их возникновение к 479 г., когда, по Самкук саги, всем чиновникам дано повышение на одну степень (Самкук саги, кн. 3, начальный год Сочжи).

[78] Самкук саги повествует, что Сильсон при правителе Намуле был послан им в качестве заложника в Когурё, а когда по возвращении сам стал правителем Силла, решил отомстить и убить сына Намуля Нульчжи, но подосланный Сильсоном убийца, пораженный благородным видом и царственным величием Нульчжи, не тронул его, а сообщил о злодейском замысле Сильсона, и тогда возмущенный Нульчжи убил правителя и сам взошел на его место (Самкук саги, кн. 3, Восшествие марипкана Нульчжи).

[79] Самкук саги, кн. 3, 4-й год Нульчжи.

[80] Там же, 16-й год Нульчжи.

[81] Там же, 13-й год Нульчжи.

[82] Там же, 22-й год Нульчжи.

[83] Там же, 3-й год Чичжына.

[84] Хан Гирён, Чосон кодэ кукка хёнсон квачжон, стр. 309.

[85] По сообщению Самкук саги, сановники, предлагавшие королю упрочить название «Силла», давали следующее толкование иероглифам: первый из них (*** новый) должен обозначать каждодневное наступление добродетелей (очевидно, имелось в виду превознести нововведения), а второй (*** ткань, сеть) — единение различных земель, включенных в состав нового государства (Самкук саги, кн. 4, 4-й год Чичжына).

[86] В 504 г. введен порядок ношения траурной одежды (Самкук саги, кн. 4, 5-й год Чичжына).

[87] В 514 г. после смерти Чичжына введено посмертное титулование — сипоп *** (Самкук саги, кн. 4, 15-й год Чичжына).

[88] Название годов правления введено в 536 г. (Самкук саги, кн. 2, 23-й год Попхына).

[89] *** (Самкук саги, кн. 4, 6-й год Чичжына). В этой связи следует отметить характерные противоречия, встречающиеся в Самкук саги. Хотя здесь указывается, что области, округа и уезды, а также должность кунчжу впервые учреждены в 505 г., в других местах можно встретить следующие записи: в 81 г. н. э., в 3-м месяце, правитель «совершил поездку по областям и округам» *** (кн. 1, 2-й год Пхачжа); в 157 г., учреждаются два уезда — Каммуль и Масан (***) (кн. 2, 4-й год Адалла); в 185 г. в рассказе о походе против общины Сомун *** сообщается, что поход возглавил кунчжу Кусухе *** и «так впервые появилось название кунчжу ***» (кн. 2, второй год Польхю), т. е. говорится буквально то же самое, что и в тексте 505 г. Эти противоречия обусловлены тем, что Ким Бусик для объяснения явлений древнего периода оперировал терминами последующей эпохи. Что касается приведенного текстуального совпадения в записи событий 185 и 505 гг., то очевидно, что в период войн силланской общины против соседей термин кунчжу означал только военачальника — предводителя войск, в то время как в VI в. этот термин обозначал еще и главу местной государственной администрации в Силла (см. также прим. 5 к кн. 2 и прим. 7 к кн. 4).

[90] Первым известием о создании малой столицы было упоминание Самкук саги об учреждении в 1-м месяце 15 года правления Чичжына (в 514 г.) малой столицы в Асичхоне (кн. 4, 15-й год Чичжына).

[91] В 553 г. после захвата части пэкческих земель создается область Синхын (***); в 555 г. на землях Писаболь (*** — тоже, очевидно, захваченная община) создается область Вансан (***); в 556 г. учреждается область Пирёльхоль ***, в 557 г. Куквон (***) превращается в малую столицу; тогда же упразднена Саболь ***и создана Каммун *** упразднена Синчжу *** и создана область Пукхансан (***); в 565 г. упразднена область Вансан и учреждена Тэя (***); в 568 г. упразднена область Пукхансан и учреждена Намчхон (***); упразднена область Пирёльхоль и учреждена Тальхоль *** и т. д.

[92] Самкук саги, кн. 4 (соответствующие годы).

[93] По этому поводу Самкук саги передает: «В восемнадцатом году [правления Попхына]... в 4-м месяце ичхан Чхольбу назначен сандэдыном чтобы ведать всеми государственными делами. С этого времени возникает должность сандэдына, одинаковая с теперешним званием главного министра — чжэсан» (кн. 4, 18-й год Попхына).

[94] Буддизм начал распространяться в Силла с 528 г., а с 544 г. получил официальную поддержку государства. В этом году не только построен монастырь Хынюнса (***), но и разрешено людям покидать свои дома, чтобы стать монахами и поклоняться Будде (Самкук саги, кн. 4, 15-й год Попхына, 5-й год Чинхына).

[95] Как передает Самкук саги, ван Чинхын, выслушав ичхана Исабу, который сказал, что без истории, записывающей добродетели и пороки государей и их слуг, грядущие поколения не могли бы узнать о хорошем и дурном, согласился с ним и приказал тэачхану Кочхильбу и другим собрать ученых для составления истории государства (кн. 4, 6-й год Чинхына).

[96] Самкук саги сообщает, что для отбора людей на государственную службу сначала устраивались специальные приемы, на которых король мог видеть поведение молодых людей и отбирать лучших из них, а с 576 г. создается собрание молодых людей (так называемых хваранов или «цветущей молодежи»), которым давали особое воспитание и образование. Наряду с обучением их конфуцианской мудрости и морали, музыке и пр. большое внимание уделялось физической тренировке (например, путем длительных путешествий). Из среды хваранов впоследствии вышли выдающиеся полководцы и политические деятели Силла (кн. 4, 37-й год Чинхына).

[97] К концу VI в. имелись следующие новые государственные учреждения: в 581 г. создано центральное ведомство по чинам и должностям вихвабу; в 583 г. учредили должности управляющих корабельным ведомством; в 584 г. — должности управляющих по делам налогов и податей и по делам перевозок или транспорта; в 591 г. установлены две должности управляющих ведомством иностранных дел (см. Самкук саги, кн. 4). В течение VII в. усложнялась организация дворцового и военного ведомств, а также структура местного административного управления (см. там же).

[98] Пэк Намун, Чёсэн сякай кейдзайси, стр. 356.

[99] Там же, стр. 434.

[100] Пэк Намун (там же, стр. 344—345) ссылается на следующие сообщения Самкук саги: в 77 г. н. э. в войне с Кая силланцы после сражения в Хвансанчжингу захватили в плен более тысячи человек; в 95 г. н. э. силланские войска отразили нападение войск Кая и захватили очень много пленных; в 232 г. после стычки было свыше тысячи убитых и пленных японцев (Самкук саги, кн. 1 и 2).

[101] Самкук саги, кн. 4, 23-й год Чинхына.

[102] По другой версии это было не подавление мятежа отпавшей области, а захват новой территории Большой Кая *** (см. прим. 34 к кн. 4).

[103] В «Биографии Садахама» (Самкук саги, кн. 44), указывается, что он получил в награду 300 пленных.

[104] Самкук саги, кн. 3, 4-й год Нульчжи; кн. 4, 50-й год Чинпхёна.

[105] Пэк Намун, Чёсэн сякай кейдзайси, стр. 346.

[106] Самкук саги, кн. 1, 14-й год Юри.

[107] Там же, 10-й год Польхю.

[108] Самкук саги, кн. 2, 10-й год Кирима.

[109] Самкук саги, кн. 3, 18-й год Намуля.

[110] Пэк Намун, Чёсэн сякай кейдзайси, стр. 348.

[111] Самкук саги, кн. 3, 18-й год Намуля.

[112] Пэк Намун, Чёсэн сякай кейдзайси, стр. 353 (подчеркнуто мною. — М. П.).

[113] Там же, стр. 355—356.

[114] Там же, стр 356—361.

[115] Там же, стр. 350—354.