Читать книгу «Самгук саги Т.1. Летописи Силла» онлайн.
Зимой, в десятом месяце, когда отправили посла, чтобы навестить Танский двор и преподнести дань из местных предметов, [император] Сюаньцзун одарил [членов посольства] различными вещами соответственно их положению (рангам).
Весной, во втором месяце, когда в Танское государство с новогодними поздравлениями был отправлен Ким Чирян, [император] Сюаньцзун вернул его [домой] с чином «великого слуги и малого чиновника из отдаленных пределов (дафу шаоцзин юаньвэйчжи), выдав шестьдесят кусков шелковой материи. Привезенное им письмо [императора к вану] гласило: «Посланные вами нюхуан (лекарство), золото, серебро и прочие вещи принял согласно описанию. Два ваших светила[767] пребывают в полном счастье, потому что [ваша страна] Саньхань[768] служит добрым соседом. Издавна она называлась страной гуманности и справедливости, в которой из поколения в поколение совершаются доблестные и мудрые деяния. Ваша литература, обряды /280/ и музыка обнаруживали [образцы] человеческого совершенства. Ваше рвение и преданность [императорскому дому], являющаяся примером усердного служения государю, превращают [вашу страну] в истинную твердыню на нашей окраине и служат ярким проявлением верности долгу, поэтому разве может идти даже речь о сравнении их с необузданными нравами, встречающимися в других отдаленных пределах. Более того, усердными заботами о долге и почтительным исполнением своей службы, неустанностью в преодолении горных преград и морских просторов, чтобы постоянно, из года в год, подносить [нам] различные продукты и сокровища, вы верно соблюдали наши законы для царей (ванов) и вошли в исторические записи [нашего] государства. Если принять во внимание всю вашу искренность и сердечную преданность, разве можно не воздавать великую хвалу? И каждый раз, вставая рано, я неустанно думал [о вас] и на рассвете уже одевался, чтобы дождаться [скорого] прихода мудреца, увидевшись с кем, можно было облегчить душу. Я все надеялся встретиться с вами и поделиться тем, о чем [я много] думаю, но вот теперь, с прибытием вашего посла, узнал о вашем тяжелом недуге и о том, что вы не в состоянии исполнить [мое] желание.
При мысли о том, что вы можете еще долго страдать, все больше охватывает меня горькое чувство сожаления. Но дни становятся теплее, поэтому надеюсь, что скоро сможете поправиться. Теперь же дарую вам пятьсот кусков разноцветных узорных шелков и две тысячи пятьсот кусков простого шелка, чтобы могли распорядиться ими [по собственному усмотрению]».
Летом, в четвертом месяце, дана амнистия [преступникам], а престарелым людям [ван] выдал вино и продовольствие. [В это же время] триста военных кораблей Японского государства, переправившись по морю, напали на наши восточные пределы. Ван приказал военачальникам послать /281/ войска, которые и нанесли им крупные поражения.
Осенью, в девятом месяце, [ван] приказал всем чинам собраться у ворот стрельбища и наблюдать за стрельбой из чхано[769].
Зимой, в двенадцатом месяце, в командующие войсками (чангун) были произведены каккан (или ибольчхан) Сагон и ичханы (чин второй степени) Чончжон, Юнчхун и Саин.
Осенью, в седьмом месяце, вследствие того что Пальхэ (Бохай)[770] и Мальгаль (Мохэ), переправившись морем, стали совершать грабежи в Дэнчжоу, танский император Сюаньцзун отправил домой (в Силла) «великого слугу и чиновника дальних пределов» (дафу юаньвэйцзин) Ким Сарана, чтобы незамедлительно [передать указ] о возведении вана в звание кайфу итун саньсы и командующего войсками по умиротворению на море (линхай цзюньши) и о том, чтобы он с войсками ударил по южным пределам Мохэ. Но в это время выпал сильный снег, глубиной больше сажени (чан), и занес все горные дороги, и больше половины войск погибло [от морозов], поэтому [нашим войскам] пришлось вернуться, не достигнув цели.
Ким Саран происходил из ванского рода, и прежде, когда появился при дворе [танского] императора, из-за своей обходительности и благовоспитанности был оставлен при дворе, а теперь ему поручались дела за пределами страны.
Зимой, в двенадцатом месяце, племянник вана Чирём был отправлен ко двору танского императора, чтобы передать слова благодарности вана за сделанные прежде императором подарки: за пару белых попугаев — самку и самца /282/ за вышитое одеяние из пурпурного шелка, за золотые и серебряные украшения, парчу с узорами счастья, узорный шелк пяти цветов — всего более трехсот кусков. В благодарственном письме императору ван писал: «Осмелюсь думать, что с тех пор, как ваше величество, взяв бразды правления, открыли эру царствования, воцарились всевышняя мудрость и священная сила, счастье и удача уподобились тысячелетней эре, благополучие и радость коснулись десяти тысяч вещей (всего сущего), благодеяния [императора] распространяются повсюду, куда только достигают ветер и тучи, а милосердие [императора] согревает всюду, где только светят Солнце и Луна. Земли вашего слуги (т. е. Силла) поистине граничат с Пэн[лаем] и Фан[ху][771], ибо далеко простирается милосердие Неба, и [наша] страна, несущая службу цветущему Ся (т. е. Китаю), пользуется бесконечными милостями. При чтении драгоценной грамоты (т. е. письма императора, присланного в ящике из красной яшмы) ваш слуга, коленопреклоненно открывая яшмовый ящик, точно впитывал живительную влагу девяти небес и опоясывался разноцветными жар-птицами[772]. Когда стал рассматривать райских птиц (попугаев, присланных императором), то они оказались чудесной парой, которая или зовется Радостью Чананя, или передается как милость священного государя. Радужные цвета шелков и парчи, золото и серебро драгоценных сосудов ослепляют тех, кто их видит, поражают тех, кто слышит о них. Если искать корни заслуг в деле почтительного служения [империи], то они принадлежат [нашим] предкам, а оказываемая [нам] теперь необычная милость [императора] достигнет до нескончаемого числа будущих поколений. В то время как [наши] заслуги ничтожны как пылинка, велики милости [императора], подобные высочайшим горам, поэтому при мысли о выпавшей на его долю счастливой судьбе [ваш слуга] не знает, чем и отплатить государю».
Император повелел во внутренних покоях [дворца] устроить угощение для Чирёма /283/ и одарить его связкой белого шелка.
Весной, в первом месяце, [ван] своим указом повелел, чтобы все чиновники лично являлись на аудиенцию через Северные ворота. Находившийся (в качестве заложника) при Танском дворе «внештатный военачальник императорской гвардии левого крыла» (цзолинцзюнь вэйюаньвэй чжанцзюнь) Ким Чхунсин обратился со следующим письмом на высочайшее имя [императора]: «Ваш слуга осмеливается просить о том, чтобы [ваше величество] приказало ему принять верительную грамоту и направиться на родину (в Силла) с войсками, чтобы усмирить людей Мохэ (т. е. государство Бохай). И после принятия мудрых повелений [императора] ваш слуга клянется, что, если потребуют обстоятельства, он не пожалеет жизни [для их претворения]. В свое время из-за смерти Ким Хёбана, прибывшего для замены, ваш слуга снова был оставлен при дворе (в качестве заложника), а ван страны вашего слуги, учитывая слишком длительное его пребывание при небесном дворе, снарядил послом [своего] родного племянника Чирёма, чтобы он мог заменить вашего слугу. Теперь, когда он (Чирём) уже, наконец, приехал, было бы хорошо, чтобы ваш слуга вернулся [на родину]. И каждый раз, когда думаю об изложенной выше своей просьбе, ни днем, ни ночью не могу забыть и о том, что ваше величество пожаловали вану нашей страны Хынгвану [титул] «командующего войсками по успокоению моря» (линьхайцзюнь даши) и вручили бунчук на усмирение коварных врагов (т. е. государства Бохай). И там, где простирается власть императора, даже далекое кажется близким. Когда имеется повеление государя, как посмеют ослушаться его слуги? /284/
Взбунтовавшиеся варвары (т. е. Бохай) [может быть] позже раскаются в своих коварных замыслах и причиненных злодеяниях, но, чтобы уничтожить зло, необходимо вырывать его корни, так же как при утверждении законов нужно подумать о введении их. Поэтому [уже] самая идея об отправке войск не будет ли стоить трех боевых побед, а отпустить врагов [на волю] значило бы передать беды в наследство многим [грядущим] поколениям. Осмелюсь надеяться, что в связи с возвращением своего слуги на родину ваше величество облачит его званием заместителя командующего [войсками] и поручит огласить еще раз Небесное (императорское) повеление в иноземных пределах (т. е. в Силла). Разве нельзя полагать, что этим можно не только с лихвою наказать за нанесенное оскорбление, но и, подняв боевой пыл [наших] воинов, повергнуть [в прах] гнездо [врагов] и успокоить те пустынные окраины. [И нельзя ли] таким образом малую преданность (отсутствие верности) ваших слуг — варваров — обратить в великое благо для Империи? Ваш слуга надеется, что он и другие поплывут на [боевых] кораблях по холодному морю и известят о своих победах пурпурный (императорский) дворец, а за малые (как шерстинки) заслуги будут вознаграждены величайшими милостями. [Он] нижайше ожидает, что ваше величество осмелится на это». Император согласился с этим [но войска не выслал][773].
Летом, в четвертом месяце, министр Кимдан Гальлан был направлен к Танскому двору с новогодними поздравлениями. Император принял и угощал его во внутренних покоях дворца, [а затем] пожаловал ему чин «младшего чиновника (офицера) гвардии» (вэйвэй шаоцзин) и подарил одеяние из красного атласа, серебряный пояс для обычного ношения и шестьдесят кусков тонкого белого шелка. А до этого времени, когда прибыл со словами благодарности племянник вана Чирём, были преподнесены [императору] две маленькие лошади, три собаки, пятьсот нян (лан) золота, двадцать нян серебра, /285/ шестьдесят кусков тканей (холстов), двадцать нян лекарства ухван, двести гын (цзинь) женьшеня, сто нян головных волос для украшения, шестнадцать шкур морских леопардов. И тогда [император] пожаловал Чирёму чин «внештатного малого чиновника великого распорядка» (хунло шаоцзин юаньвэйчжи).
Весной, в первом месяце, Марс противостоял Луне. Ким Ычхун был отправлен к Танскому двору с новогодними поздравлениями.
Во втором месяце второй посол Ким Ён умер во время пребывания в танской [столице], и [император] пожаловал ему [посмертно] чин «малого чиновника блестящего жалованья» (гуанлу шаоцзин). [Из Китая] возвратился [посол] Ычхун с императорским указом, которым [Силла] даровались [все] земли к югу от реки Пхэган[774].
Летом, в шестом месяце, ван направил к танскому императору посла с новогодними поздравлениями и благодарственным письмом, гласившим: «Милостивый указ, дарующий земли к югу от реки Пхэган, получен нами. Ваш слуга, обитающий в отдаленном приморском захолустье, получает щедрые благодеяния священной империи [Тан], и хотя душа его исполнена преданности, но невозможно назвать [каких-либо] заслуг, и хотя он служит со всей преданностью, труды его вовсе не достаточны для наград. Ваше величество, источая милости, подобные благостному дождю и росе, в своем светлейшем указе, подобном солнцу и месяцу, жалуете /286/ своему слуге земли и расширяете его уделы, давая возможность проводить полевые работы на новых землях, даруя место для разведения хлебов и тутовых деревьев. За великие милости, которыми награждает высочайший указ, ваш слуга не смог бы отплатить, даже если бы истер в порошок свои кости, искромсал свое тело».
Зимой, в одиннадцатом месяце, младший брат [вана] тэачхан Ким Сан был послан для того, чтобы посетить Танский двор, но умер по дороге. Глубоко скорбя о нем, император даровал ему посмертно титул «чиновника (офицера) гвардии» (вэйвэйцзин). [В том же месяце ван] отправил ичханов Юнчхуна, Саина и Ёнсуля, чтобы обследовать расположение земель в двух областях: области Пхеньян и области Уду. В Чжэсоне[775] собака, взобравшаяся на Барабанную башню (Кору), лаяла в течение трех дней.
Весной, во втором месяце, сачхан Ким Пхочжиль направлен к Танскому двору с новогодними поздравлениями и для поднесения одновременно местных предметов. Скончался ван, и его нарекли [посмертным] титулом Сонгдок, а похоронили к югу от храма[776] Ычхаса. /287/
КНИГА ДЕВЯТАЯ
ЛЕТОПИСИ СИЛЛА. ЧАСТЬ 9
Ван Хёсон. Ван Кёндок. Ван Хегон. Ван Сэндок
Восшествие вана Хёсона (737 г.)
Звали его Сынгён. Он был вторым сыном вана Сонгдока. Матерью была великая княгиня (ванху) Содок. [По случаю восшествия вана была объявлена] общая амнистия. В третьем месяце (737 г.) должность делоправителей (сын[777]) в управлении сачжонбу[778] и в первом и втором управлениях по наказаниям (ыбанбу) была переименована на чха. Ичхан Чончжон произведен первым министром-сандэдыном; а ачхан Ычхун назначен министром-чунси. Летом, в пятом месяце, произошло землетрясение. Осенью, в девятом месяце, падающая звезда вошла в созвездие Давэй[779].
Зимой, в десятом месяце, вернулся сачхан Пхочжиль, ездивший в Танское государство. В двенадцатом месяце ко двору Тан отправили посла для преподнесения местных предметов.
Весной, во втором месяце, танский [император] Сюаньцзун, узнав о кончине вана Сонгдока, долго скорбел, а затем послал /289/ цзоцзань шаньдафу (чин) Син Тао в качестве хунлюй... шаоцзина (чиновника по внешним поручениям), чтобы передать соболезнование и совершить жертвоприношения, присвоить [покойному] вану титул тайцзы (наследника) и тайбао (князя,), а нового вана облечь [званием] кайфу итун саньсы[780], вана Силла. Перед тем как должен был отправиться Тао, император сочинил стихи, которые произнесли при проводах все чиновники, начиная от наследника. Обращаясь к Тао, император сказал [особо]: «Силла является благородным государством (страной с нравственными понятиями), в котором отлично знают классические каноны и исторические сочинения и имеется много сходства с Серединным государством. Учитывая вашу выдающуюся конфуцианскую ученость, поручаем вам верительную грамоту [императора о представительстве в Силла], чтобы своими разъяснениями идей канонических сочинений могли осведомить [людей Силла] о расцвете конфуцианского учения в Великом государстве (т. е. в Китае)».
Затем, зная об искусстве шахматной игры среди людей [нашего] государства, император своим указом назначил заместителем посла (вторым после Син Тао) военного чиновника — шуайбу бинцао цанцзюнь — Ян Цзи-ина, и [в результате] все лучшие шахматисты страны (Силла) оказались слабее его. В это время ван щедро одарил Син Тао и его спутников золотыми сокровищами и [редкими] лекарствами.
Танский император прислал посла с указом, которым госпожа Пак[781]возводилась в сан великой княгини (ванху).
В третьем месяце к Танскому двору был отправлен Ким Вонхён, чтобы принести новогодние поздравления. Летом, в четвертом месяце, танский посол Син Тао преподнес вану Даодэцзин Лао-цзы и другие сочинения. Белая радуга [в это время] заслонила солнце, а река в округе Собури окрасилась в кровавый цвет. /290/
Весной, в первом месяце, совершены молебны на алтаре предков. Скончался чунси Ычхун и министром-чунси был назначен ичхан Синчхун[782]. Завершено строительство дворца Сончхонгун. [Ван] подарил Син Тао тридцать нян чистого золота, пятьдесят кусков тканей, сто гын (цзинь) женьшеня.
Во втором месяце младший брат вана Хонён произведен в пхачжинчханы. В третьем месяце [ван] взял в супруги Хемён, дочь ичхана Сунвона.
Летом, в пятом месяце, пхачжинчхан Хонён возведен в сан наследника.
Осенью, в девятом месяце, из области (чжу) Вансан преподнесли [вану] белую сороку. Собака растерзала лисицу[783], которая выла во дворце, находящемся в [цитадели] Вольсон.
[767] «Два светила» — обычно Солнце и Луна, но в данном случае имеются в виду особы императора и его супруги.
[768] Саньхань или Самхан (в корейском чтении) означает государство Силла, объединившее к описываемому времени территорию, на которой располагались в древности три «Хан» (вероятно, союзы племен: Махан, Чинхан и Пёнхан).
[769] Чхано (передвижные арбалеты), вероятно, являлись своеобразным видом артиллерии той эпохи.
[770] Пальхэ (или Бохай) — государство, которое возникло спустя тридцать лет после падения Когурё. Процесс объединения мохэских (мальгальских) племён привел к созданию этого государства, во главе которого стал выходец из Когурё, бывший когурёский военачальник Та Чоён. Его сын Муе (Муван или Уван в китайском чтении) значительно расширил территорию и провозгласил эру Инан (Женьань). В составе государства Пальхэ находилась значительная часть территории и населения, ранее входивших в государство Когурё.
[771] Легендарные горы Пэнлай и Фанху считались в китайской мифологии местами, где обитали блаженные духи.
[772] Имеются в виду картины, нарисованные на яшмовом ящике, в котором было прислано письмо танского императора.
[773] Эта фраза отсутствует в тексте, но вставлена в переводе Ли Бёндо (ч. II, стр. 239).
[774] Приведенным здесь указом Танская империя признала все произведенные раньше государством Силла захваты земельных владений, которые в период троецарствия принадлежали Пэкче и Когурё. С этого времени произошло номинально и объединение всей полуостровной части Кореи (к югу от современного Тэдонгана) под властью государства Силла.
[775] О крепости Чжэсон (или Вольсон) (теперь около храма Пульгукса в Кёнчжу) см. прим. 60 к кн. 7.
[776] В Самкук юса (***) говорится: «могила находится к югу от деревни Сокчхон, которую называют также Янчжангок».
[777] Согласно «Описанию чинов и должностей» (Самкук саги, кн. 38) должность сын, переименованная в чха, следовала за должностями управляющего (рён) и их заместителей (кён).
[778] По указанному «Описанию чинов и должностей» сачжонбу было учреждено в правление вана Тхэчжон-Мурёля. Подобно сахонбу последующей эпохи, это управление служило для обсуждения текущих политических вопросов, следило за поведением государственных чиновников, определяло правила общественных нравов.
[779] О созвездии Давэй см. прим. 92 к кн. 1.
[780] Танский чин, который обычно присваивался правителям Силла.
[781] Исходя из того, что это место о возведении госпожи Пак противоречит дальнейшему (см. четвертый год правления вана Хёсона) сообщению о том, что супругой вана была госпожа Ким, Ли Бёндо (ч. II, стр. 247) считает, что все это предложение, не связанное с контекстом, механически заимствовано из Тан шу, где ошибочно в качестве ванху (жены вана) названа госпожа Пак.
[782] В Самкук юса (***) рассказывается легендарная история о назначении Синчхуна.
[783] По древним поверьям корейцев, лиса считалась носительницей дьявольского начала, и появление ее было предзнаменованием несчастья.