Та-а-ак… погодите-ка…
— Мимань, стой, — сделал я шаг назад.
— Инал…
— Стой на месте, говорю, — поднял я руку.
— Ну Инал… — протянула она робко и как-то горячо. — Раз уж мы встретились…
— Нет.
— …может… мы вместе… — глазки бегают, глазки прячутся, лицо краснеет. — Как мужчина с женщиной.
— Нет, говорю, у нас был на другое уговор.
— Но мне надо сосредоточиться. И я… я… я люблю тебя, Инал! — резко подняла она голову, буквально выдохнув эти слова.
Круто…
— Мне так было хорошо с тобой. Ты такой заботливый и смелый, решительный и ласковый. Я хочу, чтобы мы были единым целым…
А сама сбросила уже полупрозрачное ханьфу, оставшись в чём-то вроде нательного голубоватого платья, и шажок вперёд, шажок вперёд, ещё шажочек. Словно дикий зверь подкрадывается, заговаривая зубы жертве.
— Да судьба милосердная, переспи уже с ней, и закончим это, — не выдержала Люнь. — Чего тянуть, если этим и закончится?
К сожалению, она была абсолютно права. Легче было сделать так, как хочет Мимань-хохотушка. Поэтому я просто сдался, дав ей возможность подойти и поцеловать меня. Мимань-хохотушка даже футон с собой притащила с подушками и одеялом, вытащив их из бездонной сумки.
Один плюс, за попу её можно было помять, которая была очень даже упругой на ощупь. Ну а ещё она, скажем так, узкая, из-за чего ощущения очень даже яркие. Но всё равно я заколебался и устал, так как Мимань-хохотушка пришла сюда только за одним, и именно это она и должна была получить: любовь, ласку, оргазм.
Поэтому она мне напоминала старый трактор зимой. Сначала надо его отчистить от снега, затем прогреть, потом надо ручным стартером его заводить, нудно и долго, пока наконец ты не услышишь заветное…
— А-ах… А-а-ах… М-м-м…
Нет, вообще-то «бр-бр-бр» и «ж-ж-ж», но сейчас можно остановиться на «а-ах» и «м-м-м».
А ещё трактор тебя ногами не обвивает, прижимая к себе. Так что я склоняюсь в пользу трактора — мучений столько же, а толку больше.
А то вот она закончила, вся счастливая, вся прямо не могу какая радостная, мокрая, прижалась ко мне под одеялом, не отпускает, целует и шепчет, как же меня любит. Носом в щёку тыкается, ещё и в ухо.
Самое стрёмное, что я сам-то нихрена получить не могу. Более того, я ещё и сдерживаюсь, что при её… узкой анатомии достаточно сложно сделать. А всё потому, что я не хочу ей детей заделать послучайке.
Полежали, полежали под одеялом, понежились вместе, после чего она вся весёлая, умиротворённая и пышущая счастьем медленно эротично, будто напоказ, оделась обратно, наклоняясь так, что что-то не разглядеть было сложно. А под конец, показывая всю свою заботу, Мимань-хохотушка достала из сумки обед в корзинке.
— Это тебе, — растянулась она в улыбке. — Я сама готовила.
Меня так и подмывало спросить, не отравлюсь ли я, но ограничился скромным:
— Спасибо.
И получил в ответ поцелуй в щёку.
— Не за что.
Ну, надо сказать, если это она сама готовила, то у неё явно есть определённые навыки, и причём хорошие. Просто обычно аристократы такой хренью не занимаются, они вообще, в принципе, насколько мне известно, не сильны в домашней работе, а тут прямо-таки приятный сюрприз, надо сказать.
Правда, было немного неуютно есть, когда Мимань-хохотушка сидит напротив тебя и едва ли не в рот заглядывает влюблёнными глазами. Раньше я думал, что это очень круто, когда тебя девушка без ума любит, но сейчас я понимал, что по большей части это тот ещё гемор.
Но хуже было то, что на следующий день это повторилось. Пришла такая красивая, но уже в другом ханьфу, и буквально без приветствий приступила к тому, за чем пришла, и это был явно не тот шар, который позволяет картинки считывать.