Прежде чем я успеваю дойти до машины, дверь со стороны водителя распахивается, и из нее выходит одетая в костюм нога.
Кислород кристаллизуется в моих легких, когда Зед делает последнюю затяжку сигареты, а затем бросает ее на землю и затаптывает. Дым вырывается из его рта, когда он смотрит на меня из-под капюшона.
Господи Иисусе.
— Не надо мусорить. — Хрипло говорю я, получая в ответ легкую ухмылку. Он наклоняется, подбирает окурок и кладет его в карман.
— Прости, детка, — хрипит он. — Больше такого не повторится.
Я едва могу сказать «спасибо», так как слишком очарована темным Богом передо мной.
От него просто захватывает дух. И я хотела бы обвинить холодный осенний воздух в том, что он сковал мои легкие льдом, но я знаю лучше.
Зед одет в полностью черный костюм. Каждый сантиметр ткани сшит с точностью до миллиметра его тела. Он сидит на нем безупречно, облегая его мускулистые руки, подтянутую талию и толстые бедра.
Мои колени слабеют вместе с моей решимостью.
У меня возникает безумное желание повернуться, войти обратно в дом, перегнуться через диван и позволить ему оттрахать остатки здравого смысла, который во мне еще остался.
Я хочу бредить от его члена, и, что еще хуже, я знаю, что он превзойдет все мои ожидания, если я позволю ему.
Бог?
Я даже не успеваю закончить эту мысль, как он уже идет ко мне, на его лице греховная мрачная ухмылка.
Черный костюм ничего не делает, только затемняет его ауру. Зед — это Аид, вышедший из преисподней и сеющий хаос в моей тихой маленькой жизни. Злой шрам, рассекающий его почти белый глаз, и другой почти черный глаз — сочетание, которое могло быть выковано только в аду.
Это просто чертовски несправедливо.
— Ты чертовски великолепна. — Рычит он, шагая ко мне, его блестящие ботинки отражают лунный свет. Его голос глубже, чем обычно — дымнее. Смертоноснее.
Только когда его рука поднимается к моему лицу, я замечаю в его руке единственную красную розу. Он прячет цветок за моими локонами, сдерживая улыбку.
Я задерживаю дыхание. Я чувствую себя как мышь, попавшая в ловушку, а мой хищник облизывает губы, готовый съесть меня живьем.
Прежде чем я успеваю открыть рот, он прижимается ко мне и хватает мой плащ, разрывая его и спуская с моих рук. Я задыхаюсь, потрясенная его действиями и холодом, лижущим мою кожу.
— Что за…
— Ты надела платье, которое я тебе купил. — Прерывает он, его несовпадающие глаза блуждают по всему моему телу.
Я сглатываю и бросаю на него взгляд.
— Я надела его из удобства. Я ненавижу ходить по магазинам.
Он едва признает меня — мы оба знаем, что я надела его не поэтому — и сосредотачивает свое внимание на каждом дюйме моего тела. Пламя бьется в его зрачках, а жар в его взгляде усиливается.
Мое пальто болтается в его руке, и я смотрю на него, желая, чтобы оно волшебным образом вернулось на мое тело.
На моем лбу выступает холодный пот. Я чувствую себя незащищенной, и то, как он смотрит на меня, обжигает меня изнутри.
Мне просто… чертовски неудобно сейчас.
Я выжидающе протягиваю руку.
— Ты закончил держать мое пальто в заложниках? Я замерзла.
Его глаза, наконец, возвращаются к моим. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, пробираясь к нервным окончаниям.