Я смотрю на движения его рук так, словно он собирается открыть банку с пауками. Он расстегивает пуговицу на джинсах, а затем замирает на мгновение.
Из моего горла вырывается вздох, когда он грубо прижимает мою голову к своему тазу в тот самый момент, когда вытаскивает свой член.
Блядь. Отлично. Ладно.
Так, может, его член — полная противоположность тщедушному и точно убьет меня, если он решит меня им придушить. И, возможно, это был бы не самый худший способ умереть, когда это самая аппетитная вещь, которую я когда-либо видела.
Это нечто потустороннее.
Он держит свой член в руке, и моя киска плачет в ответ.
Я никогда не скажу ему, как славно он выглядит, потому что прямо сейчас я хочу отрубить его на хрен. Так же, как он сделал это с руками Арча. Он не был бы мужчиной без своего члена, и мне не пришлось бы беспокоиться о том, что он использует его как оружие и пережмет мне горло.
Он притягивает свою головку ближе, пока она не оказывается в сантиметрах от моего лица. Мускус, запах кожи и специй доносятся до моего носа. Конечно, он пахнет так же соблазнительно, как и выглядит.
— Думаешь, ты справишься? — мрачно спрашивает он.
Я сглатываю, отчаянно пытаясь сгладить сухость в горле. Фальшивая бравада постепенно уходит, и теперь страх возвращается с новой силой.
— Да, — говорю я, мой голос дрожит. — Но я откушу его, если ты попробуешь.
Я слишком занята, глядя на его член, чтобы заметить ухмылку, промелькнувшую на его лице. Кончик ласкает мою челюсть, мягкая кожа скользит по ней, вызывая мурашки по позвоночнику.
Я смотрю на него с отвращением, но мое лицо — маска лжи. И ублюдок это знает.
Он начинает накачивать свой член, крепко сжимая его, вены вздуваются под его хваткой. Даже заглощённый в его большой руке, он выглядит устрашающе.
— Что ты делаешь? — огрызаюсь я. В ответ он шлепает головкой своего члена по моей щеке, заставляя меня замолчать от резкого вздоха.
Вот засранец.
Он продолжает накачивать свой член, и когда я понимаю, что он дрочит на мое лицо, я начинаю бороться.
Его рука болезненно сжимается, по коже головы расцветают игольчатые уколы боли.
— Отпусти меня. — Шиплю я, упираясь обеими руками в его толстые бедра.
Он отпускает свой член и запускает руку к моему лицу, больно сжимая мои щеки. Мои зубы впиваются в чувствительную плоть, но он не отпускает. Слезы выступают на моих веках, грозя вот-вот пролиться, когда он наклоняется и оскаливает зубы в злобном рычании.
Этот страх держит меня в полной неподвижности. Наконец, я чувствую, как ужас проникает в мой толстый череп. Ведь этот человек может легко убить меня. Моя храбрость высасывается из меня, как из пылесоса, и я превращаюсь в лужу страха и ненависти.
— Ты хочешь вести себя храбро, тогда я собираюсь показать тебе, что происходит с умными ртами. Ты будешь глотать мою сперму, как гребаная плохая девочка, и мне плевать, если тебе это не понравится.
Он грубо отпускает мое лицо, и рука, все еще запутавшаяся в моих волосах, возвращает меня в прежнее положение. Я смотрю на него затуманенными глазами, но это зрелище только подстегивает его.
Он накачивает свой член быстрыми, грубыми толчками. Проходит совсем немного времени, и он снова рычит, а вены на его шее напрягаются.
— Как меня зовут? — рычит он.
— Кот… — Он ненадолго отпускает свой член, чтобы резко ударить меня по щеке. Жжет, но не настолько, чтобы причинить мне боль.
Я рычу:
— Зед.
Он резко вдыхает воздух.
— Открой рот, маленькая мышка. Сейчас же.