Читать книгу «День триффидов [День триффидов. Куколки. кукушки Мидвича. Кракен пробуждается]» онлайн.
— Дорогая, дорогая, — говорил он тихо, поглаживая ее волосы. — Все обойдется. Мы будем заботиться о тебе.
— Не знать!.. — воскликнула она. — Вернее, знать, что нечто развивается в тебе, и гадать — что и как. Это ведь так унизительно, Гордон! Чувствуешь себя каким-то животным.
Он поцеловал ее в щеку и продолжал гладить волосы.
— Не надо волноваться. Я готов биться об заклад, что, когда он или она появится на свет, ты только взглянешь и тут же скажешь: «Господи, нос совсем как у Зиллейби!» А если нет, что ж, мы встретим это вдвоем, плечом к плечу. Ты не одинока, родная, ты никогда не должна думать, что ты одинока. Здесь я, здесь Уиллерс. Мы все тут, чтобы помочь тебе, всегда, круглые сутки.
Анжела повернула голову и поцеловала его.
— Гордон, милый, — сказала она, собралась с силами и встала. — Надо идти!
Зиллейби долго смотрел ей вслед. Потом пододвинул кресло к неплотно закрытой двери, зажег сигарету и устроился получше, чтобы в потоке вопросов уловить истинное настроение деревни.
Глава 10 Мидвич договаривается
На долю января выпала задача смягчить последствия удара, перестроить эмоции в нужном направлении и, таким образом, выработать единое отношение к создавшейся ситуации. Описанное выше собрание можно было рассматривать как успех. Оно очистило атмосферу и разрядило напряженность, его участники, психологическая обработка которых продолжалась и позже, пока не было наконец достигнуто согласие в мыслях, восприняли идею солидарности и взаимной помощи.
Можно было ожидать, что немногочисленные заядлые индивидуалисты займут обособленную позицию, однако и они, подобно большинству, не были заинтересованы в том, чтобы кто-то начал копаться в их частной жизни и вытаскивать ее на всеобщее обозрение; как следствие, улицы деревушки окажутся забиты машинами, а толпы идиотов-туристов будут пялиться в окна. Более того, тем двум-трем, что продолжали тосковать о сенсационной славе, вскоре стало ясно, что мидвичцы не преминут ответить на их действия всеобщим бойкотом. И если мистер Уилфред Уильямс даже и подумывал о тех барышах, которые могли бы сорвать «Коса и камень», он оказался вполне достойным членом общины, ибо был очень чувствителен к соображениям о явных преимуществах устойчивой прибыли своего кабачка.
Как только потрясение, вызванное внезапностью удара, сменилось ощущением, что штурвал находится в надежных руках, а маятник настроения незамужней молодежи качнулся от ощущения страха к почти нескрываемой браваде и возникло предчувствие перемен, похожее на то, что предшествует началу ежегодного фестиваля или открытию выставки цветов, самочинно организованный комитет смог успокоиться, решив, что ему как минимум удалось ввести события в нужное русло.
Первоначальный состав комитета, сложившегося из супружеских пар Уиллерсов, Либоди, Зиллейби, а также окружной медсестры Даниельсон, был пополнен нами и мистером Гриммом, кооптированным, чтобы представлять интересы нескольких перевозбужденных женщин — сотрудниц Грейнджа, которые волей-неволей обнаружили себя тесно повязанными проблемами Мидвича.
Хотя мнение большинства на заседании комитета, состоявшемся спустя пять дней после собрания, можно было выразить словами: «Пока все идет как по маслу», члены его понимали, что дальнейшее никак нельзя пустить на самотек. Атмосфера, которую так успешно удалось создать, могла — это чувствовали все собравшиеся — смениться обычными предрассудками и предубеждениями. Было ясно, что достигнутое надлежит хотя бы какое-то время подпитывать и укреплять.
— Что нам необходимо, — подвела итог Анжела, — так это создать нечто вроде братства, противостоящего всеобщему несчастью, причем то, что это действительно несчастье, нам придется тщательно скрывать.
Это мнение было одобрено всеми, за исключением миссис Либоди, явно пребывавшей в глубоком сомнении.
— Но, — сказала она неуверенно, — мне кажется, мы должны стараться быть честными, не правда ли?
Мы смотрели на нее, не понимая, что последует за таким началом.
Она продолжала:
— Ведь это же действительно наказание, верно? Такое не могло случиться с нами без причины! Причина обязательно должна быть. И разве наша обязанность не в том, чтобы понять, в чем она состоит?
Анжела внимательно посмотрела на миссис Либоди, недоуменно наморщив лоб.
— Кажется, я не вполне вас понимаю.
— Хорошо, — объяснила супруга викария, — когда события — такие странные события — внезапно обрушиваются на жителей какой-то общины, то для этого всегда находится причина. Я имею в виду казни египетские, Содом и Гоморру и прочее.
Наступило молчание. Зиллейби первым ощутил необходимость разрядить обстановку.
— Что касается меня, — заявил он, — то я всегда считал казни египетские примером совершенно ничем не оправданного религиозного эгоцентризма. Вроде того, что сейчас именуется «политикой с позиции силы». Что же до Содома… — Тут он замолк на полуслове, так как поймал взгляд жены.
— Э-э-э… — начал было викарий, поскольку все, казалось, ждали от него чего-то. — Э-э-э…
Анжела поспешила ему на помощь.
— Мне кажется, из-за этого не стоит волноваться, миссис Либоди. Если бесплодие, безусловно, может считаться типичным проклятием, то я не припомню случая, чтобы наказание выражалось в форме повышенного плодородия. В конце концов, такая кара была бы просто неразумной, не правда ли?
— Все зависит от того, каков плод, — мрачно ответила миссис Либоди.
Опять воцарилось неловкое молчание. Взгляды всех присутствующих, исключая викария, были обращены на миссис Либоди. Глаза доктора Уиллерса встретились с глазами сестры Даниельсон, затем снова вернулись к Доре Либоди, которая, по-видимому, не ощущала особого неудобства, став центром всеобщего внимания. Она смотрела на нас, как будто моля о прощении.
— Мне очень жаль, но боюсь, что причина всего тут происходящего — я, — сказала она.