— Выходи за меня замуж, — говорит он, — и я остановлю войну.
Глаза Нины расширились от моего предложения. Она, вероятно, задается вопросом, серьезно ли я говорю, и можно не сомневаться, что да. Неважно, какими средствами, но я верну ее.
— Ты шантажируешь меня, чтобы я вышла за тебя замуж. Опять.
Это не был вопрос, но я все равно решил уточнить.
— Да, шантажирую.
Она смотрят в мои глаза, и я вглядываюсь в них. Они красные по краям, и слезы все еще текут. Мне кажется, она даже не замечает, что все еще плачет, а мне так хочется смахнуть ее слезы рукой. Это будет последний раз, когда она плачет из-за меня, я клянусь себе.
Мне нужно, чтобы она сказала «да». Я не могу пережить еще одну ночь без моей дикой кошки, свернувшейся калачиком у меня под боком. Она забрала мое черное сердце с собой в тот день, когда ушла, и если она скажет «нет», то может оставить его себе. Я все равно больше ни для кого не гожусь.
— Господи, Роман, — вздыхает она и прижимает ладони к глазам.
Я смотрю на ее руки, измазанные черной краской, и в моей груди расцветает крохотный огонек надежды.
— Ты не сняла кольцо.
— Я не могла. — Она опускает руки и вздыхает.
Хорошо. У нас что-то получается. Я тянусь к ее руке и снимаю кольцо с ее пальца. Оно снимается слишком легко. Она похудела. Я собираюсь задушить ее.
— Отдай! — кричит она и хватает меня за руку, но я убираю ее за спину.
— Отдам. Дай мне несколько секунд, — говорю я и, взявшись за трость, медленно начинаю опускаться на левое колено.
Нина смотрит на меня, ее глаза расширены. Она снова плачет.
— Черт, детка. Не делай этого.
Я игнорирую жгучую боль в правой ноге и еще немного опускаю левое колено. Это не совсем та поза, которую я себе представлял, но она ближе всего к тому, чтобы встать на одно колено. Я поднимаю кольца перед ней.
— Ты выйдешь за меня, malysh?
Она плачет и судорожно вдыхает, слезы все еще текут по ее лицу, затем хватается меня за грудки рубашки и тянет вверх. Мне требуется несколько секунд, чтобы выпрямиться, и когда я это делаю, она поднимает руку между нами.
— На этот раз ты не отделаешься дешевой версией, Роман. — Она фыркает. — Я хочу платье, большое, пышное и сверкающее. Тонну цветов, оркестр, играющий шикарную музыку, и, конечно же...
Я чувствую, как губы у меня кривятся в улыбке. Я так чертовски люблю свою маленькую сумасшедшую жену.
— Я люблю тебя, — шепчу я, надеваю кольцо ей на палец, затем беру ее за лицо и целую.
* * *
Я провожу ладонью по спине Нины, затем опускаю вниз, чтобы сжать ее попку, и повторяю путь вверх до самого затылка, где пальцами застреваю в спутанных темно-зеленых прядях.
— Это смоется?
Нина поднимает голову от моей груди и смотрит на прядь волос между моими пальцами.
— Не любишь зеленый цвет?
— Не очень. Но если тебе нравится, я не против. Хотя он ужасен.
— Он смоется через неделю или две. Я тоже его ненавижу. — Она пожимает плечами и снова опускает голову, прямо над моим сердцем. — Как ты остановишь войну с итальянцами?