— Почему ты называешь его деткой?
— Все называют его деткой. Включая его мужа.
Поза Романа заметно расслабляется, а глаза теряют свой убийственный блеск. Он ревнует?
— Могу я посмотреть картины? — спрашивает он.
Итак, похоже, мы будем просто игнорировать его странное поведение. Мне это подходит, потому что я не хочу зацикливаться на том, что мне нравится мысль о том, что он ревнует.
— Да, — отвечаю я. — Только не трогай, некоторые еще не высохли.
Роман подходит к холстам и рассматривает каждый из них в течение нескольких мгновений, пока не останавливается перед самым новым.
— Это... Игорь? — Он указывает кончиком костыля на картину.
— Да.
— Почему у него громкоговоритель вместо головы? И это... дохлая курица у него под мышкой?
— Ты очень проницателен, пахан.
Он смотрит на меня через плечо и ухмыляется.
— А где моя картина? Ты обещала мне свой автопортрет.
— Голой. Я помню. Придется подождать; мне нужно закончить оставшиеся выставочные работы. Или я могу сделать свой автопортрет одной из них, уверена, критикам понравится. — Я пожимаю плечами. — Возможно, нам придется добавить пометку «восемнадцать плюс» на...
— Нет.
— Тогда тебе придется подождать.
— Я подожду. — Он поворачивается и оглядывает меня. — Ты проголодалась?
Его смена темы застала меня врасплох.
— Немного.
— Давай сходим куда-нибудь пообедать.
Я повел Нину в шикарный ресторан в центре города, и мы проводим там почти два часа. Она рассказывает о том, что запланировала для выставки, а я позволяю ей говорить, наблюдая за ней — за ее улыбающимися глазами, за тем, как она размахивает руками перед лицом, когда взволнована, или как она наклоняется вперед и шепчет тихим голосом, когда сплетничает о своих коллегах, которые работают в одной галерее. Она должна знать, что ее никто не слышит, зал заполнен только наполовину, и ни один из столиков рядом с нами не занят. Тем не менее, она прикрывает рот крошечной ладошкой, болтая, как подсматривала за одной из других художниц, когда та лапала парня из финансового отдела.
В моей жизни было много женщин, но когда передо мной Нина, все они меркнут по сравнению с ней. Мы даже не поцеловались как следует, кроме как для шоу, но я не помню, чтобы меня так тянуло к кому-то. Она словно околдовала меня.
— Что за дело с собакой?
— Я одолжила его у дяди. — Она усмехается и делает глоток вина.
— Ты одолжила собаку? — Я уставился на нее.
— Технически, я предложила присмотреть за ним в течение нескольких недель. Этого времени должно быть достаточно, чтобы он сделал свою часть работы.
— И что это за работа?
— Ну, ты же знаешь, что собаки всегда бегают по дому, забираются в комнаты и прячутся там. Брандо любит это, так что, думаю, в последующие дни я буду довольно часто гонять его по дому. Кто знает, где он окажется? — Она улыбается мне. — Может быть, даже в какой-то момент в комнате Леонида.
Я смеюсь и качаю головой над ее идеей.