— Уводи их, — аврор кашляет кровью и со свистом втягивает в лёгкие воздух. — Уводи через лес на запад. Потом двигайся тридцать метров на север. Увидишь пещеру… Выходи к устью и держись севера. Оставь двух бойцов на случай преследования. Остальных веди на юг, через лес, и атакуй с тыла.
— Но…
— Иначе они загонят нас в угол. Через полкилометра мы упрёмся в каменную стену у границы деревни.
— Ладно, хорошо, — шепчет Гермиона, аврор с трудом кивает в ответ и вытаскивает свой портключ — отсветы сражения освещают пыльный исковерканный пол.
Расчищая себе дорогу проклятиями и заклинаниями, Гермиона быстро движется к выходу. Она тратит слишком много времени на то, чтобы убедить Кэти или Невилла возглавить отряд. Но друзья непреклонны, все понимают: у тех, кто отправится, шансов выжить будет гораздо больше, чем у тех, кто останется для прикрытия — вероятность продержаться дольше десяти минут невелика. В конце концов, время поджимает, и Гермионе ничего не остаётся, кроме как возглавить группу: она берёт минимальное количество бойцов и несётся к кромке леса.
Она подгоняет ребят, помня, как сильно они нужны оставшимся, — тошнота ни на секунду не отпускает её. Гермиона не лидер. Она не привыкла к тому, что в такой непростой ситуации с ней сверяют каждый шаг; ответственность за чужие жизни непомерным грузом давит на плечи.
Но план аврора безупречен. Три Пожирателя Смерти следуют за ними в лес: с двумя преследователями они разделываются быстро, и Гермиона оставляет двух бойцов добить последнего врага. Остальная команда, выстроившись клином, выбегает из-за деревьев и врывается на деревенскую площадь.
Через полчаса — что казались минутами для мозга и часами для измученного тела — до их сознания начинает доходить возможность победы, и это чувство прекрасно… ощущение свободы, которое сопровождает рождение надежды.
========== Тринадцать ==========
День: 1237; Время: 20
— Слышал, ты в кои-то веки не завалила операцию.
— Ой, да иди ты.
Малфой подозрительно оглядывает Гермиону, а она улыбается — напоминание об успехе заставляет снова почувствовать себя счастливой. Она понимает: Малфой не может знать всех деталей, но её греет сам факт того, что до него дошла информация о победе, которая частично является и её заслугой.
— Это был не мой план, — Гермиона считает, что не имеет права приписывать себе этот успех полностью.
— Какой сюрприз, — протяжный голос Драко вызывает ассоциации с их профессором зельеварения.
Гермиона окидывает Малфоя острым взглядом и едва только протягивает руку, как он невозмутимо отодвигает миску с арахисом подальше.
— Ты не умеешь делиться?
— Нет.
— Какие-то детские комплексы.
— Или… я всего лишь не хочу, чтобы твои жадные ручонки прикасались к тому, что я сейчас отправлю в рот.
Она вскидывает брови.
— Что ж, не похоже, чтобы ты…
Гермиона обрывает себя, решая не продолжать, чтобы не смущаться. Малфой поворачивает к ней голову, забрасывает орешек себе в рот, и судя по дёрнувшемуся уголку губ, сообразил, что именно она намеревалась сказать.
— Не похоже на что?
— Да неважно.
— Закончи предложение.
— Нет. Малфой, у меня хорошее настроение, не порти его.
— Именно ты начала мне возражать… я лишь хочу, чтобы ты озвучила свою мысль полностью.
— А я совершенно не горю таким желанием, и раз уж это мой рот и мои связки, то, полагаю, мне и решать, как с ними быть.
— Ты трогаешь себя? Хм-м? За те места, что порой оказываются у меня во рту?