Читать книгу «The Fallout (ЛП)» онлайн.
— Можно, я отправлюсь с тобой? В качестве прикрытия.
Гарри стискивает челюсти и лишь единожды мотает головой. Гермиона знает, о чём он думает. «Это вторая чёртова Кладбищенская битва», — сказал он. То самое сражение, до которого не допустили их с Джинни. Гарри наверняка хочет где-нибудь спрятать их обеих. Но у него нет выбора. «Его не было ни у кого!» — кричит в её голове Драко, и Гермиона соглашается. В этой ситуации выбора нет ни у кого.
— Слишком опасно. Лучше лететь — и быстрее — в одиночестве. Я… — его затыкают губы Джинни. И Гермиона, моргая, смотрит в землю, на мэнор и снова под ноги.
— Отправляйтесь к воротам, — и пусть это всего лишь слова, Гермиона чувствует, как его отчаяние разливается в воздухе. — Бери Гермиону и возвращайтесь…
Джинни трясёт головой и опять целует его. Возле ивы появляется третья группа, и Гарри встречается взглядом сначала с Джинни, а затем с Гермионой.
— Берегите себя, — беззвучно произносит он.
— Береги себя, — шёпотом откликается Гермиона.
Мольба исчезает из его глаз — он хватает одного из бойцов центральной группы, подтягивая к себе. Показывает пять пальцев налево, пять — направо и шесть — в сторону входной двери. Больше нет никаких планов. Теперь они могут только сражаться изо всех своих сил и надеяться, что сумеют выжить. Гарри решительно кивает и, ни на кого не глядя, устремляется в небо.
Джинни поднимает мокрые глаза на Гермиону, и та пожимает её ладонь, прежде чем присоединиться к остальной команде. В груди теплится предвкушение. Гарри сказал, что здесь будут все, и пусть от этой мысли дрожат руки, она не может не чувствовать, как внутри что-то разрастается. Это осторожная, неизбежная, невероятная надежда — возрождение человеческой души. Спасение в самые тёмные минуты, но временами — жестокий шторм, ввергающий во мрак. Надежда — прекрасная жестокость, которая бушует, невзирая на войны, на человеческую природу, — именно она сейчас бьётся в Гермионе.
Как знать, вдруг это оно. Возможно, если им удастся выжить и победить… Может быть, это оно. Она помнит слова Драко, оброненные после Кладбищенской битвы. Пожиратели Смерти восстановятся, соберут информацию, разработают план и будут сражаться насмерть. Должно быть, это он и есть — их последний удар. Если свет придёт на смену тьме, если утреннее солнце осветит их победу, то может быть, может быть… В её мозгу все бои и года слились в единое пылающее мгновение. Слепая сила подхватила её четыре года, а если отсчитывать с самого начала, то двенадцать лет назад, когда маленькая девочка встретилась с двумя мальчишками, миром и войной, ставшими её судьбой. Эта сила закружила её, протащила через годы, полные достижений, любви и горьких потерь, и привела сюда. Будто и не могло быть другого конца. Только он имеет значение. Только он придаёт ценность всему остальному.
Едва они поворачивают за угол дома, в их сторону устремляются жёлтый, красный и зелёный лучи. Гермиона выставляет щит, и жёлтая вспышка превращается в серый дым прямо перед лицом Джинни. Два бойца сбоку от Гермионы выпускают ответные заклинания, четверо Пожирателей блокируют их и атакуют вновь — один из бойцов падает оглушённым или мёртвым. В клубах дыма она видит фигуры сражающихся, мешанину из капюшонов и непокрытых голов, замечает оранжевый проблеск.
Вслед за голубым лучом к ним несётся рой стрел, который Гермиона взмахом палочки отправляет в стену дома. И сразу выпускает обоймой Связывающее, Ослепляющее и Оглушающие заклинания, стараясь не применять сложное колдовство, чтобы поберечь силы. Левый бок обдаёт брызгами, и она не смеет повернуть голову на звук криков или в сторону красных пятен, замеченных краем глаза.
Джинни врезается плечом в правое плечо Гермионы и разворачивается, чтобы прижаться к подруге спиной. Гермиона следует её примеру мгновением позже; повсюду мелькают разноцветные лучи, а до слуха доносятся топот и тяжёлое дыхание. Пожиратели Смерти бессильны против напора заклинаний, они валятся на землю почти в то же мгновение, как большая группа людей проносится мимо её команды.
Заслышав рокот, долетающий от дома, Гермиона бросается вперёд; окна на втором этаже вылетают, и грохот взрыва перекрывает все остальные звуки. Взмывшее в небо стекло блестит — лунные лучи превращают осколки в звезды, — и на долю секунды всё замирает. Звон уступает место тишине, на смену которой приходит рёв — осколки дождём осыпаются вниз. Стеклянное крошево, словно пыльца фей, покрывает кожу, заставляя её сиять в темноте.
«Драко», — внезапно осеняет Гермиону, она стряхивает острые крупицы, и в животе разливается горячая яростная потребность увидеть его. Она пытается заглушить это отчаянное желание, потому что знает: она ничего не может сейчас сделать. Она должна защитить себя, следить за людьми, находящимися вокруг, и это всё, что в её силах. Она не может позволить себе беспокоиться о тех, кого вряд ли сможет защитить, — отсутствие концентрации во время сражения приводит к ухудшению шансов на выживание, это Грюм твердил с первого дня. Постоянная… Сердце пропускает как минимум два удара: Гермиона замечает светловолосую голову, но дым рассеивается, и это не он.
Всякая видимость порядка и контроля, которая у них была, когда они только шагнули за ворота, сейчас полностью утрачена. Это новое сражение, но сама ситуация так знакома, что прежние страхи возвращаются. Клубы дыма, хаос, небольшие группки людей и отдельные сцепившиеся фигуры, которые могут быть противниками и союзниками, однако определить что-то наверняка невозможно. Гермиона спотыкается о тела, повсюду сверкают лучи заклинаний, и если бы она могла перевернуть мир на бок, происходящее напоминало бы дождь из радуг. Кругом вопли, внезапные крики и зловоние.
Сера, бензин, кровь, пот, земля, холод и дым. Всё это сливается в запах, связанный в её сознании с войной и вызывающий дюжину захлёстывающих эмоций. Кажется, этот лишающий сна запах она не сможет смыть со своей одежды. Иногда, оставаясь в одиночестве, Гермиона убеждает себя, будто он на самом деле там, в темноте, и она не может перебить его ни мылом, ни средством после бритья, ни человеком, ни им.
Гермиона замечает голубую линию, направляющуюся к Джинни, и тут же дёргает подругу на себя, в то время как та пытается оттащить Гермиону назад. Крохотные осколки на руке Джинни впиваются Гермионе в ладонь. Ни одна из девушек не сдвигается больше, чем на сантиметр, и Гермиона, охнув от удивления, чувствует, как что-то врезается ей в спину между лопатками. Ледяной холод бежит по венам быстрее крови, пробирается в кости, расползается паутиной по каждой частичке её тела.
Гермиона парализована, воздух превращается в пар от холода её тела, и ей требуется секунда, чтобы распознать проклятие. Она дважды встречала его на поле боя: тело полностью замерзает на две секунды, которых достаточно, чтобы поразить жертву другим заклинанием — и та раскалывается, словно кубики льда на зубах её отца. Раз увидев, как человек превратился в стекло и разлетелся на куски, забыть такое невозможно.
У Гермионы есть ещё одна секунда на то, чтобы ужас взвился в ней, как метель во время зимы, и потом её вдруг размораживают. Тело возвращается к жизни, обжигающий жар изгоняет холод, а мучительность ощущений заставляет встать на колени. Кажется, будто лезвия разрезают нутро, а кости раскрошились и впились в мягкие ткани. Сердце сбивается с ритма, сжимается и пускается в галоп. Джинни хватает подругу за руку, и похоже, именно она является причиной того, что второе, никогда не запаздывающее заклинание так и не было выпущено. Причина, по которой Гермиона не осталась лежать на земле дюжиной осколков.
Пытаясь сконцентрироваться и превозмочь боль, она c трудом поднимается, но что-то подобно бладжеру врезается ей в живот. Это не физический контакт, просто неимоверное давление, выбивающее кислород из лёгких. Гермиону отрывает от земли, подбрасывает в воздух, и она летит назад. Ноги, голова, руки подаются вперёд, она сжимается в комок, пока её спина рассекает воздух.
Она со свистом проносится мимо людей и вспышек заклинаний, Джинни выкрикивает её имя, но голос теряется в какофонии звуков.«Наверное, это и есть вторая часть», — думает Гермиона, когда её швыряет на землю. Она ударятся копчиком и шипит сквозь зубы — боль от первого проклятия еще не прошла полностью. Взмахнув рукой, она вскидывает палочку, но в угол её глаза утыкается ещё одна.
Гермиона моргает. В голове сверкает мысль: неужели она умерла? Если бы она должна была встретить его на небесах, в аду или куда там отправляются и где оказываются души, она бы совершенно точно не удивилась, что Фред встречает её подобным образом. Чтобы потом похихикать над её испугом. Но Гермиона понимает: на неё смотрит Джордж, узнавание и страх мелькают на его лице. Он опускает палочку, хватает Гермиону за руку, осторожно подтягивая наверх.
— Гермиона, всё в порядке?
— Да, — шепчет она и повторяет свой ответ громче, чтобы Джордж услышал. Она долго его не видела, но почему-то кажется логичным, что встречает она его здесь и сейчас, а не за семейным столом. Почему-то это совершенно правильно.
Их кольцом окружают люди, Гермиона не узнает их со спины, но замечает рыжие волосы. Чарли, Молли и Артур. Молли бросает на неё через плечо усталый взгляд, щит лавандового цвета срывается с её палочки. Пользуясь мгновениями передышки, Гермиона тянется, чтобы пожать руку Джорджа. Сейчас не время для эмоций или слов, которые уместно сказать.
— Мне нужно вернуться к своей команде, — она не уверена, что Джорджу следует говорить о Джинни, потому что не знает, как он к этому отнесётся.
— Мы сейчас все в одной команде. Это небезопасно.
— Я должна.
Джордж явно колеблется, но он знает её с самого детства и прекрасно осведомлён, что именно означает её поза.