Гермиона от удивления подаётся назад и, повернувшись, смотрит на затылок Гарри.
— Ты ходишь к психиатру?
— Они называют его «помощник». Министерство прислало одного, ещё когда я лежал в больнице. Люпин попросил меня поговорить с тем парнем. Я не хотел, но уступил — они бы не отстали, не убедившись, что я в порядке. Это помогает, немного. Я могу рассказать ему о самых жутких вещах, а он связан магической клятвой и никогда никому об этом не разболтает. Никаких осуждений или…
— Или?
— Я не знаю. Сначала было тяжело, но потом стало даже как-то приятно. Кто-то, кто подсказывает тебе путь, являясь при этом сторонним наблюдателем. Это как… разговаривать с самим собой. Проговаривать. Находить смысл в происходящем или просто… После сеанса я чувствую себя лучше. В голове проясняется. Я начинаю двигаться дальше. Полагаю, в этом и есть смысл.
— О, — Гермиона кивает и делает вид, будто понимает, но в животе бурлит такое месиво из различных эмоций, что накатывает тошнота.
— Всё совсем не так, — шепчет Гарри, поднимая голову. Она протягивает руку и поправляет оправу у него на носу. — Я думал, будет проще поговорить с кем-то, кто был там, кто находится здесь, на войне. Только эти люди смогут по-настоящему понять меня, понять, почему я совершал такие поступки, — ведь они творят то же самое. Но это… Тебе стоит сходить.
— Сходить?
— На один из сеансов. Просто попробовать, вдруг тебе понравится. Знаешь, разговор с тем, кто, как и ты, был там, помогает. Но… Целью является справиться со всем этим, верно? И намного легче, когда тому, с кем ты общаешься, не надо самому ни с чем разбираться. Так проще… Двигаться дальше. Что касается меня, мне не помогает осознание того, что кто-то ещё переживает нечто подобное. Не думаю, что тебе это тоже поможет. Ты будешь слишком стараться помочь другому челов…
— Не ты ли говорил…
— Я не обсуждаю… ну, понимаешь, свои чувства. Я просто рассказываю о том, что произошло. Иногда она чего-то не понимает, но обычно… Всё схватывает верно. Будто… всё универсально. И тогда мне начинает казаться: а вдруг все мы чувствуем одно и то же. Ты. Рон. И что, может быть, я смогу исправить… Это скорее вопрос понимания. Мне нужно разобраться и… я…
— Гарри, я не пытаюсь убедить тебя, что ты не должен туда ходить. Я считаю, это хорошая идея.
— Да? — он улыбается недоверчиво, но очаровательно, и Гермионе приходится улыбнуться в ответ.
— Да, конечно. Я не обиделась. Все… все должны справляться с этим так, как удобно им. Я всё понимаю.
Гарри кивает, закидывая руку ей на плечо и прижимая к своему боку.
— Думаю, я приведу с собой Рона. Расскажу о чём-то, касающемся нас обоих, чтобы он смог проникнуться. Надеюсь, он и сам решит туда ходить. Не хочешь пойти с нами?
— Нет, — быстро откликается она.
Гарри замолкает, словно подбирая слова, и Гермиона не может припомнить, чтобы он так делал раньше. Ей постоянно приходится напоминать себе, как сильно они повзрослели.
— Думаю, тебе стоит попробовать.
— Гарри, ты меня знаешь: я буду анализировать то, как анализируют меня, — она смеётся, Гарри нет. — Я не хочу разговаривать с незнакомыми людьми. Не хочу… просто не хочу. Может быть, после войны.
— После войны? Но почему? Гермиона, эти события уже произошли…
— Я в курсе…
— Они просто продолжат накапливаться. Чего ты хоч…
— Я справляюсь с этим так, как могу. Может, разговоры подходят тебе, но не мне. Не сто…
— Сейчас ты пытаешься это игнорировать. Как и в прош…
— Я не могу игнорировать э…
— Именно. Гермиона, иногда нам нужно больше помощи, чем мы сами можем себе оказать. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. Я тот, кто нуждался в вас с Роном в течение всей учёбы в Хогвартсе и…
— Мы хотели помочь.
— Ну, а вот эти люди хотят помочь нам. Словно это их вкла…
— Мне не нужна их помощь, Гарри! Я же тебе говорила: люди справляются по-разному! Я принимаю твой способ, почему ты не…