– А мне вам напомнить о положении, в котором мы находимся? – отрезал Ваня. – Я не против, берите командование на себя. Ну? Вперед, принимайте командование.
Да, к Елистратовой его все еще сильно тянуло, но миндальничать с ней он не собирался. В том числе из-за того, что она устраивала с ним в госпитале.
Варвара Сергеевна резко сникла и примирительно шепнула:
– Перестань. Я все понимаю. Но… но я смотрю, что ты не рад меня видеть?
Ваня помолчал и спокойно ответил:
– Я рад тому, что мне удалось вырвать вас из рук фашистов. А сейчас, вам придется вернуться в машину в виде пленных. Мы попытаемся в ночное время проскочить еще хотя бы километров двадцать. Все понятно?
В глазах Варвары Сергеевны промелькнула злость, но она покорно кивнула:
– Да, мне все понятно.
Отправив врачиху, Иван подошел к Петрухе, мирно дымившем своей трубочкой.
– Тут такое дело, братка. Думаю, надо ехать дальше на грузовике. Пешком не уйдем, а на машине шансы есть.
Якут помолчал и тихо сказал.
– Ты сам ресай. Я сделать как ты скасесь. Твоя есть фалт. Фалт – главное. Нет фалт – быстло умлем.
– Все получится, братка… – Иван улыбнулся и ткнул якута кулаком в плечо. – Самому страшно, но надо.
– Надо, – согласился Петруха.
Медиков снова загрузили в кузов, туда же отправился Петруха. Иван выдал ему гранаты и немецкий карабин, но руки связал, правда только условно.
Варвара отправилась на пассажирское сиденье, а Иван сел за руль. Рыкнул движок, грузовик дернулся и, поскрипывая всеми своими сочленениями на кочках, поехал к дороге.
– Извини меня… – Варвара виновато улыбнулась. – Просто я сильно разозлилась…
Ваня смолчал.
– Я хочу тебе рассказать все, – Синицына осторожно прикоснулась к плечу Ивана. – Выслушай, пожалуйста. Я очень долго была вынуждена изображать из себя другую. А в тебе увидела человека, с которым могу быть такой какая я есть.
Ваня про себя выматерился. Выслушивать женские откровения о тяжелой судьбе не очень хотелось. А точнее, не хотелось совсем. Особенно на фоне того, что в любой момент можно было наткнуться на фрицев. Но возражать не стал.
– Я уже говорила, что выросла в Германии. Отец работал в торговом представительстве, в Гамбурге. Родители меня любили и не отказывали ни в чем. Баловали, очень баловали. А перед самой войной… их отозвали в Советский Союз. А там… – Варвара вздохнула. – Там арестовали. Предъявили обвинение в шпионаже.
«Ничего необычного, – подумал Иван. – Чистки, кровавая гебня и все такое. Друзья-товарищи не всегда врали…»
– Но самое гадкое… – Варвара зло утерла нос локтем. – Они действительно были шпионами. Я это точно знаю. Точно! Я все примечала, сама видела. Их завербовали еще в самом начале…
Иван слегка ошалел и машинально поинтересовался:
– А ты?
– Я? – летчица невесело улыбнулась. – А я рассказала все что знала. А потом публично отказалась от родителей. Даже статью в «Правде» об этом напечатали. Как пример того, что дети за родителей не отвечают. А еще за меня заступились там, большие люди… – она ткнула пальцем в крышу. – Очень большие. Но это отдельная история. В общем, вышла сухой из воды. Презираешь меня?
– Не мели херни! – вспылил Ваня.
– Спасибо… – пискнула Варя.
И замолчала. Иван тоже не собирался задавать лишних вопросов, потому что давно убедился – в чистом виде нет ни добра, ни правды, все это нахрен полностью перемешано со злом и ложью.
Километров пять удалось проскочить без происшествий, а потом показались огни блокпоста.