– Живой, мать его за ногу, я живой!..
– Ур-рааа!
– Блядь, Федьку убило…
Иван не радовался. Он прекрасно понимал, что скоро последует следующая атака, потом вторая и третья, снова начнут работать минометы, снова прилетят пикировщики и так до бесконечности.
Честно говоря, его больше интересовал собственный желудок, уже сжимавшийся в спазмах от голода.
Плеснув на руки из фляги, Ваня достал из сидора большую банку, белая этикетка которой подсказывала, что это крольчатина с зеленым горошком.
Нож с аппетитным чмоканьем пробил гофрированную жесть.
– Плохой еда… – Петруха укоризненно покачал головой, но тут же достал ложку.
– Ага, – согласился Ваня. – Хрень какая-то.
И тоже полез в вещмешок за ложкой.
– Так, парни… – рядом появился Рощин и сразу схватил вскрытую консервную банку. – Угу… красиво живете… а ну… – он отобрал у Петрухи ложку, запустил ее в банку, отправил в рот и смачно зачавкал.
Ваня молча на него посмотрел.
– Чего пялишься? – хмыкнул взводный. – Дело у меня к вам есть. Приказывать я вам уже не могу, а точнее могу, но не хочу. Вы и так искупили по самый край. Короче… видели вон ту хрень? – он ткнул ложкой в сторону «Тигра». – Есть мнение, что это новый немецкий тяжелый танк. Фрицы его попытаются обязательно вытащить. Так вот… – Рощин весело осклабился. – Можно попытаться вытащить его первыми.
– Ага, – Ваня жестко усмехнулся. – Вы забыли сказать: я сделаю все, чтобы вас реабилитировали.
Рощин сник, помолчал и тихо, со злобой сказал:
– Я все сделал, что от меня зависит, так что можешь не скалиться. Честно писал представления. И не моя вина, что вы еще здесь. Поэтому не приказываю, а прошу. Понял? А могу приказать. Понял?
Ваня хотел еще раз сдерзить, но его опередил Петруха.
Якут с каменной мордой помахал пальцем и прошепелявил:
– Пугай не надо. Говоли, сто придумал.
Иван ожидал, что Петрухе не поздоровится, Рощин отличался крутым вздорным нравом, но он просто кивнул и начал рассказывать:
– Ночью подскочим, подойдет «Клим Ворошилов», зацепим и вытащим. Я договорился. За такое, всем обломится неслабо. Ну? Решайтесь. Я с вами пойду.
У Ивана прямо на языке вертелся вполне аргументированный и логичный ответ, но вместо того, чтобы послать взводного нахер, он просто кивнул.
А секундой позже, кивнул и Петруха.
– Отлично! – обрадовался взводный. – Я и не сомневался! Сейчас, я все окончательно решу, а потом к вам. Готовьтесь.
Петруха проводил его взглядом и неодобрительно покачал головой:
– Сам не хосет сить и длугим не дает, однако.
Ваня смолчал. Ночная вылазка за танком ему казалась более безопасной, чем переть днем на пулеметы. А Рощин? Взводного он ни в чем не обвинял. С военной точки зрения, захваченный новейший немецкий танк, мог спасти множество жизней. А амбиции Рощина никакого отношения к этому не имели. Опять же, Ваню и Петруху никто не заставлял, они сами согласились на вылазку.
До того, как Рощин все «решил», немцы еще два раза устраивали минометный обстрел и еще разок прилетали пикировщики. Рабочий поселок окончательно размолотили вдрызг, а удачным попаданием бомбы разорвало в клочья четверых штрафников.
А Ваня, не обращая внимания на творившийся вокруг ужас, неспешно готовился к выходу.
Переснарядил магазины к автомату, проверил как они выходят из подсумков, подтянул портупею и подвесил к ней немецкую гранатную сумку с тремя «колотушками» *. По своему опыту он уже давно убедился, что это не самые лучшие гранаты, но других просто не было.