- Конечно, - не стал спорить Андрей. – Давай еще раз.
Он кивнул в парную, и мы снова вошли в жару.
Больше Громов не напоминал о своем предложении. Мы обсуждали учебу в России и в Торнвуде, вспоминали смешные истории из студенчества и работы. Андрей нравился мне все больше и больше. Я бы действительно хотел дружить с таким прикольным мужиком. У меня было несколько приятелей-дизайнеров с работы, но не хватало в них чего-то… русского. Разве что Кэти Торнтон приятно разбавляла иностранцев. Но мы и виделись нечасто. Да и не сходишь с Кэти в баню.
После бани Егор проводил меня в отдельную комнату. Я упал на узкую кровать и заснул, как убитый. Утром встал немного потерянный, но не похмельный, как ни странно. Одевшись, я вышел в большую комнату, где Татьяна уже накладывала кашу из печки по тарелкам. Андрей сидел за столом, тоже бодрый и свежий.
- Спасибо, Танюш, - поблагодарил он и принялся уничтожать пшенку.
Хозяйка оставила нас. Мы молча поели. Громов сам налил кофе из большого кофейника. Я покивал ему в знак благодарности.
- Ты что-то решил, да? – проницательно предположил он.
Я кивнул, чувствуя себя неудобно, но правильно. Как-то стыдно отказывать президенту, но придется.
- Да, Андрей. Я не останусь в Росси. У меня компания и дом. Я привык к Ирландии. Хочу жениться на Алиске и жить спокойно. Я свою карьеру уже сделал.
- Знал, что откажешься, - вздохнул Громов.
- Но у меня есть для тебя кандидат, который подойдет не хуже. Именно она удержала бизнес здесь, в Москве. Именно у нее амбиции соответствуют твоему предложению. Карина Верден.
Громов с интересом поднял брови.
- Спасибо. Я подумаю, - проговорил он.
- Разумеется, у тебя есть её телефон? – уточнил я на всякий случай.
- Разумеется.
Улыбка Андрея в этот момент была бесценна. Я не выдержал и снова нагло брякнул:
- Какой же ты самодовольный хрен.
- Даман нравлюсь, - подмигнул президент. – Они за меня голосуют. Таня кстати голосовала, в отличие от некоторых.
Я заржал, как конь. Андрей же собрал тарелки, чашки и запросто вымыл посуду.
- Ладно, поехали. Я и так тут с тобой просрал тонну времени. Знал бы, что откажешь, высадил бы на МКАДЕ. А Зориных отправил бы паромом через Питер на перекладных.
- Спасибо, что не этапом.
- Пожалуйста.
Одеваясь, я не прекращал смеяться. Но едва мы сели в машину, стало не особенно весело. Андрей все время разговаривал по телефону: постоянно что-то координировал, решал, отдавал приказы. Я не завидовал ему ни капли. Напротив, убедился, что правильно отказался от работы под его опекой.
Меня доставили сразу в прокуратуру. Там встретил Сергей. Дознание было долгим и неприятным. Разумеется, одним днем все не кончилось. Карину тоже вызывали. Мы рассказывали о Жене, участке и махинациях Крыловых долго, муторно, по сто раз. Я остался в Москве. Единственным, что меня поддерживало, были разговоры с Алисой. Мы созванивались каждый день. Она некоторое время оставалась в Лондоне с отцом, а потом Торнтоны уговорили их поехать в Шотландию. Мне нравилось слушать восторги Алисы. Она бывала в Англии, но не выезжала за границы Ло. Разумеется, Эдинбург и удел Торнонов потрясли её совсем иной красотой.
Меня просили не уезжать из страны, а то бы я уже давно рванул к Алисе хоть на выходные. Это были долгие два месяца. Пожалуй, я бы сдох от тоски, если бы в один прекрасный день ко мне не заявилась Карина.
- Ты отдал мое резюме президенту или что? – заорала она, едва я открыл дверь съемной двушки на окраине Москвы.
- Воу, детка, полегче. Я тебя и так слышу. Слышал. Возможно даже буду слышать, если ты убавишь звук.
- Убавить? – Карина перешла на вопль. – Как я убавлю, Верден? Меня отвезли к президенту сегодня.
- В баню? – уточнил я на автомате.
- Какая баня? Ты совсем рехнулся тут один? Президент проводит собеседования в бане? Наверно в общественной, да? Каждый четверг и вторник – мужской и женский день соответственно.