Боже, как же это прекрасно. Бабочки вовсю порхают в животе, а мурашки табуном бегают по коже. И мне нравится это скопление насекомых. Оно заставляет меня испытывать чувства, которых я раньше не знала. Внутри все сжимается от наслаждения, когда Громов крепче меня к себе прижимает.
Данил прерывается на глоток воздуха, и мы соприкасаемся лбами, тяжело дыша.
— Все нервы мне вытрепала, всю душу из меня вытрясла, — шепчет.
— Я?
— Ну а кто еще?
Я будто под водой была, а сейчас выплыла на поверхность и не могу надышаться. Судорожно втягиваю воздух через рот, а Данил принимается целовать мое лицо: щеку, скулу, висок, лоб. Возвращается к губам и нежно касается их своими.
— Ты снова меня поцеловал, чтобы посмеяться? — спрашиваю с горечью.
— Дурочка, — опять припадает к моим губам. — Хватит от меня бегать, Маш. Все, детство кончилось.
— Это я уже поняла.
Данил сжимает меня в руках, а я только об одном могу думать: как же я этого хотела! Чтобы он именно вот так прижал меня к своей груди. Какое-то сумасшествие.
Почему я этого хотела? Почему с ним?
Это же Данил, которого я считала своим другом и который предал меня…
Отстраняюсь и смотрю Громову в лицо. Оно раскраснелось, глаза лихорадочно бегают. Наверное, у него адреналин шарашит так же сильно, как у меня.
— Во сколько у тебя заканчиваются уроки? — спрашивает.
— Эээ, — тяну, не зная, как ответить. — Еще непонятно. Мы, может, с одноклассниками куда-нибудь пойдем отмечать первое сентября.
— Напиши мне, как будешь освобождаться, я тебя заберу.
— Зачем? — удивляюсь.
— За тем, чтобы ты не ходила одна в таком виде, — кивает на мои голые ноги.
— Нормальный вид, — лепечу.
— Маша, не спорь со мной.
— А вдруг у тебя еще будут занятия в универе?
— У меня сегодня только две пары.
Возникает неловкая пауза. Я немного не понимаю, что происходит. Пару минут назад мы целовались, теперь Данил просит — нет, даже не просит, а требует, — чтобы я ему написала, когда буду собираться домой. А домой я буду собираться после 10 вечера, потому что сегодня я работаю.
— Нам надо с тобой спокойно поговорить, — Данил слегка проводит ладонью по моей щеке.
— О чем?
— О нас.
Мне вдруг становится до ужаса страшно. Несколько минут назад я тонула в поцелуе и хотела еще и еще, а сейчас мечтаю убежать подальше от Громова.
— Хорошо, — сиплю.
Он снова склоняется ко мне и целует в губы. Но в этот раз я не даю углубить поцелуй, слегка отстраняюсь.
— Мне пора в школу, линейка начинается.