Уверенно открываю переднюю дверь и залезаю. Через минуту Данил занимает водительское кресло и заводит мотор. Я демонстративно отворачиваюсь к окну и рассчитываю ближайшие сорок минут любоваться подмосковными пейзажами. Надеюсь, она включит музыку, чтобы тишина не была такой гнетущей.
Нет, не включает.
Пять минут мы едем в гробовом молчании, пока Громов не замечает с саркастичным смешком:
— Тебе не кажется, что у тебя слишком короткое платье?
Его вопрос настолько неожиданный, что я растерянно смотрю на парня, хотя пообещала сама себе не отрываться от окна.
— Не кажется, — буркаю и снова отворачиваю голову к стеклу.
Непроизвольно опускаю взгляд на свои колени: в сидячем положении платье задралось и существенно оголило ноги. Наплевать.
Снова тишина. Сейчас она ощущается особенно гнетуще. Я чувствую, что Данил смотрит на мои ноги, и это провоцирует во мне странное волнение. Не злость, не возмущение, а именно волнение. В животе очень необычное ощущение. Как будто там что-то порхает. Бабочка или что-то в этом роде. При этом дышать становится тяжело.
— Смотри на дорогу, а не на мои ноги! — цежу сквозь сомкнутые в нитку губы.
Как раз в этот момент Данил останавливается на светофоре и поворачивается ко мне всем корпусом.
— На тебя хочу смотреть, — нагло заявляет.
Снова непроизвольно поворачиваюсь к нему. Громов шумно дышит и нагло обводит взглядом мою шею, ключицы, выглядывающие из треугольного выреза, грудь и ноги. Вот именно в такой последовательности лапает меня глазами.
— Немедленно прекрати так на меня смотреть! — рычу.
— Нет.
Я уже близка к тому, чтобы влепить ему новую пощечину, как сзади сигналят. Данил резко газует и, к счастью, наконец-то возвращает внимание дороге.
Но не на долго. Уже на следующем светофоре он снова принимается лапать меня взглядом. Я как будто физически чувствую его прикосновения к своему телу. Это усиливает волнение в животе и разгоняет табун мурашек по коже.
Чтобы это поскорее прекратить, со всей силы дергаю ручку двери, но она заблокирована.
— Я хочу выйти из твоей машины, открой немедленно!
— Мы еще не приехали.
— Пешком дойду!
— Одна по трассе в таком платье и на шпильках!?
— Да! — остервенело дергаю ручку. Клянусь, я ее сейчас выломаю.
— Успокойся, — резко трогается с места.
До школы остается минут десять, Данил ускоряет движение, чему я очень рада. Я опускаю на колени сумку, которая до этого лежала у ног, а на груди скрещиваю руки, чтобы максимально закрыться от его взглядов.
— Останови здесь, — командую, когда мы оказываемся в метрах ста от школы. — Дойду пешком.
На удивление он меня слушает. Отстегиваю ремень и снова дергаю ручку, но она по-прежнему заблокирована.
— Открой!
Вместо ответа Данил кладет ладонь мне на затылок и разворачивает к себе. Все происходит очень быстро. Я и опомниться не успеваю, как его губы впечатываются в мои.
Данил целует меня настойчиво, крепко держит за затылок, не давая вырваться. Я стараюсь сомкнуть губы в нитку, чтобы не пускать его язык внутрь, но Громов все равно туда пробирается. И тогда я вдруг понимаю: я ждала этого поцелуя. С того самого утра на балконе я мечтала, чтобы Данил снова меня поцеловал.
Шумно выдыхая через нос, опускаю веки и отвечаю. Данил набирает еще больше оборотов, в мозгу проскальзывает мысль, что, должно быть, я ужасно целуюсь, потому что совсем не знаю, как это делать, но интуитивно повторяю за Громовым. Он кладет вторую руку мне на талию, я обвиваю его за шею.