Когда за окном уже темнеет, мы наконец-то собираемся домой. По довольному виду Сергея Юрьевича можно сделать вывод, что переговоры с действующим губернатором прошли успешно. Заручился поддержкой, наверное. В машине я засовываю в уши наушники, а, зайдя в дом, тут же отправляюсь к себе.
Саша больше не пишет. Это не расстраивает меня, я понимаю, что он занят с друзьями. Я все равно продолжаю оставаться в прекрасном расположении духа. Вешаю в гардероб платье, переодеваюсь в спортивные штаны с футболкой, завязываю волосы в хвост и выхожу на балкон, чтобы подышать ночным летним воздухом. Уже послезавтра наступит осень.
— Ненавидишь меня? — раздается сзади голос Данила, когда я облокачиваюсь на перила балкона.
Слегка поворачиваю голову назад. Громов привалился плечом к дверному косяку. Он еще не переоделся. По-прежнему в брюках и белой рубашке.
— Много чести, — хмыкаю и отворачиваюсь обратно.
Слышу его шаги за спиной. Подходит и становится в полуметре от меня.
— Это было непредусмотрительно с твоей стороны: ехать неизвестно куда и неизвестно с кем.
— Спасибо за заботу, — безразлично отвечаю, глядя ровно перед собой.
Чувствую на себе его взгляд. Аж щеку печет. Желание посмотреть на Данила в ответ очень сильное, но я сдерживаю себя. Атмосфера накаляется, мое сердечко уже ускорилось в ритме.
— Маш… — его рука опускается мне на спину.
Дергаюсь, будто пчела ужалила.
— Чего тебе? — все-таки не выдерживаю и смотрю на него.
— Не злись.
— Тебе-то что? Ты все равно со мной не разговариваешь.
— Потому что ты потребовала, чтобы я оставил тебя в покое.
Данил делает небольшой шаг и становится за мной, опустив руки на балкон по обе стороны от меня. Я стою спиной к нему, но по телу уже побежал табун мурашек. Чувствую его дыхание себе в макушку. Резко разворачиваюсь и оказываюсь ровно лицом к Данилу. Нос улавливает его запах: морской бриз. Вдыхаю поглубже.
— Ты задал мне свои вопросы, получил все ответы, — стараюсь произнести твердо, но нервная дрожь все равно проскальзывает в голосе. — А сам ничего не хочешь мне рассказать?
— Что ты хочешь узнать? Спрашивай.
Сглатываю.
— Почему ты предал нашу дружбу?
Задумчиво смотрит на меня, будто подбирает слова.
— Я не предавал нашу дружбу, Маш, потому что ее и не было никогда. Была френдзона, в которой ты меня держала. Я просто решил из нее выйти.
Я оторопело хлопаю глазами.
— Френдзона!? Ты о чем вообще?
— Я в тот день тебе в любви признаться хотел, а вместо этого увидел, как ты целуешься с Савелием.
Я не могу вымолвить ни слова. Просто смотрю на Данила и даже не имею возможности пошевелиться — все тело будто парализовало.
Он снова прикалывается надо мной? Это опять какая-то разводка?
Точно прикалывается. Как неделю назад, когда поцеловал меня, а потом посмеялся.
Я тогда, конечно, оплошала, поцеловав его в ответ. А сейчас он на что надеется? Что я скажу, что тоже его любила? И он опять надо мной посмеется?
Во-первых, я его никогда не любила.