– И сжечь на костре! Ты смотри, петух гамбургский, сомневается он…
Штаны замокрели, запахло мочой, и Григорий Петрович от ужаса потерял сознание.
… Очнулся он от потока ледяной воды. Захлебнувшись, Григорий Петрович закашлялся и услышал насмешливый весёлый голос:
– Очнулся, демон, а я уж опасался, что помрёт извращенец старый. А император велел его перед светлые очи в целости и сохранности доставить. Посмотреть хочет, видно, на это чудо-юдо заморское.
Григорий Петрович, подняв глаза, увидел офицера в новой треуголке, сидевшего на табуретке и державшего длинную шпагу промеж ног.
Офицер с любопытством смотрел на него, а потом спросил:
– Ты вот скажи мне, бурмистр, любопытно мне, как при тебе устраивали ведьмин шабаш? Бабы с бабами любились, ведьмаки с ведьмаками, а ты молча смотрел на это безобразие и ничего не делал? Тебе казна деньги на содержание давала, оклад немаленький, а ты Садом и Гоморру не пресекал? Ты верующий? В церковь ходишь?
Григорий Петрович дрожащей рукой достал нательный крест и показал офицеру, пробормотав:
– Сомневался я.
– Сомневался? – удивился офицер.
– В чём сомневался? В Вере? В Отце нашем, который Садом и Гоморру в порошок стёр со всеми жителями за грех их страшный? А ты ничего не делая, просто поощрял этих греховодников, получается так?
– Я не знаю, – завыл опять Григорий Петрович.
– Сомневался я…
– Понятно, – усмехнулся офицер. Потом, посмотрев на дверь, крикнул:
– Караул?
Вошли два гренадёра с мушкетами.
– В телегу его и во дворец к государю, а я верхом, вперёд вас на доклад. Во дворце ждать буду, – приказал офицер и вышел из избы, придерживая рукой шпагу.
Григория Петровича, подхватив под руки, поволокли на улицу…
Телега катила вдоль Невы, подпрыгивая на ухабах, гренадёры сдержанно матерились и разговаривали о новом городе Санкт – Петербурге.
Новый государев дворец стоял на большой площади, а перед самым крыльцом простиралась огромная лужа. Спрыгнув в грязь, гренадеры, опять подхватив Григория Петровича под руки, молча поволокли его во дворец.
Большой зал с высоким потолком встретил их гулом. Круглый стол, стоящий посередине зала, окружало много вельмож горячо о чём-то споривших.
– Бурмистр – сатанист, государь! – гаркнул один из гренадёров, приволокших Григория Петровича.
Шум смолк, и десятки глаз уставились на валявшегося на полу Григория Петровича. Из толпы стремительно вышел высокий человек в зелёном кафтане и, покручивая чёрный ус, уставился на Григория Петровича. Потом, сморщив нос, скривился:
– А что от него так воняет?
– Обмочился со страха, государь, – доложил гренадёр.
И Григорий Петрович в «государе» с ужасом узнал своего кумира, «прорубившего окно в Европу и цивилизацию» – Петра Первого, который славился своим крутым нравом.
– На расплату слабоват оказался, – раздался сзади басистый голос.
– Его пальцем ещё никто не тронул, а он уже все штаны замочил, – хохотнул тот же голос.
– Это ты, пёс, решил, что мужик должен жениться на мужике, а баба на бабе? – грозно спросил государь.
– А кто мне будет солдат рожать? Мне надо шведов бить, кем я буду новые полки укомплектовывать? Мужиками в сарафанах???