Та вскочила возмущенно, прижала руки к голове, посмотрела грозно.
– Да пусто тебе, – отозвался дядя Вася. Посыпал мукой обильно досочку и в печку поставил. Закрыл заслонкой полукруглой.
В центре печи было два отверстия, которые вместе целый круг составляли. Снизу – жаровня с тлеющими углями, сверху для выпекания отсек. А снаружи по периметру угольком черным лучи Жары были нарисованы. Явно детской рукой.
– Она же сама урод, все понимает, – Вася отряхнул руки и сел устало. Дочка к папе на руки юркнула. – Спрашиваешь, почему я Златова невзлюбил? По деревни давно слухи недобрые ходят, – стянул с головы дочери косынку, погладил по голове ласково, отечески, – вот он и пришел ко мне с предложением гнусным. Выкупить мою доченьку.
Под платочком у нее серые, в цвет волос, круглые ушки показались. Лысенькие совсем, лопоухие. Девочка недовольно подбородок вскинула. Взметнула из-под полов рубашки узеньким хлыстом своего хвоста.
– Мышка? Мужик, ты с мышкой…
– Типун тебе на язык, – рассмеялся Вася в свою бороду. – Мама Феди человек. И притом очень хороший. Раньше сама торговала.
– А где она?
– Уехала. Испугалась, что люди подумают. Я ее понимаю.
– Просто сбежала? И все? Бросила и мужа, и дочку?
– Ну, бросила, – Вася отмахнулся, – ей же сложнее. Не все такие, как госпожа Яровая. Она, конечно, человечище. Одна воспитывала, причем двух мальчишек. Это, конечно, да. А я же отец, как никак. Тем более, у меня такая замечательная дочка. Мне с малышкой повезло, – и дяденька нежно поцеловал дочку в макушку.
Галка глядела удивленно, молчала.
– И с делами справляется и счету учится.
– А чего Вы сами не торгуете?
– У мужчин ум не заточен, – Федя назидательно подняла пальчик вверх, – так уж повелось: мальчики сильные, а женщины умные. Так Жара распорядилась.
И отвлеклись оба на еду. Стали обсуждать ужин.
Гала лишний раз удивлялась как у людей семьи построены. Задумалась, потупила взгляд.
Весь день ее мучило чувство, что ляжки прели и мокли. А сейчас глянув вниз, увидела как краснеет на рубахе пятнышко небольшое. Поднялась резко, обернулась. А на лавке разводы от крови.
– Что такое, – удивился Вася.
Гала схватила свой красный плащ, поспешила укутаться.
– Раз собралась, – Федя была деловитой, только речь ее была еще больно юной и картавой. Но это не мешало ей уверенно отдавать приказы, – сходи за молоком. Возьми со стола медяк. Но смотри, только один, я пересчитаю.
Стоило Галке кивнуть, и попятиться к выходу, как дяденька остановил, предупредил:
– Только остерегайся старухи.
– Какой?
Вася почесал бровь, задумчиво. Не знал как объяснить попонятнее.
– Ты поймешь, если встретишь.
Ярмарка к вечеру опустела, почти все разобрали, разбрелись. Молочница скучающе собиралась. Проверяла в горшках то ли еще сметану, то ли уже творог.
Галка хотела по-быстренькому расплатиться и сходить подмыться, застирать пятно.
– Молока на медяк.
– А ты кто такая? Откуда?