В следующий момент школьные охранники числом до десятка принялись аккуратно выпроваживать всех подряд.
Сам завуч то и дело с ненавистью оглядывался на Седькова.
- А я че?! - Рыжий поднял брови на затылок, но ответа от Трофимова не получил.
- Что это было? - спрашиваю девчонок после того, как в медпункте разве только стрелять минуту тому не начали.
Я лично не ожидал, если честно.
- Не хватает контекста, - огорченно вздыхает Эрнандес. - Что-то между титульным, мы только догадываемся.
- Да нихрена мы не догадываемся! Это вон, Миру пытать надо! - откровенная и эмоциональная Мартинес и не думает сдерживаться. - Эй, Хамасаки! Че за фигня? Че за расклады?
Остальные латиносы идут впереди и на нас внимания не обращают. Наверное.
- Я не могу сказать. - Японка, поколебавшись, догоняет нас и шагает рядом. - С детей в кабинете доктора разговор перешел на взрослые темы. Я кое о чем в курсе, но говорить с чужими об этом не могу. Прошу понять правильно.
- Да вроде и не чужие уже, - вздыхаю на автомате, потом спохватываюсь. - Впрочем, неважно.
- Вы не члены семьи. Ты не член семьи. От временного опекунства ты отказался. Я говорила, что это ошибка.
- Миру, какая ты иногда правильная! Самой не скучно? - беззлобно замечает Мартинес, которая умеет мгновенно менять любой настрой на позитивный.
Я уже несколько раз замечал.
- Как думаешь, нам стоит внимательно отнестись к словам отца Сяовэнь? - более рассудительная (на вид) Эрнандес берет японку под руку.
Теперь нас шеренгой шагает четверо.
- Нет, там потеря лица и чистая голая эмоция. С моей точки зрения, опасаться нужно другого, - ворчит младшая Хамасаки. - Ладно, поясняю. Рыжий - натурал...
- Это ясно. И?
- Он сегодня не то чтобы убедительно выиграл, но уж точно не проиграл моей бывшей подружайке. Она строила какие-то офигенские планы и не думаю, что в одиночку. А их расширения и хваленая оболочка, оказывается, в простенькой прикладной ситуации ничего не могут сделать обычному натуралу. - Миру рефлекторно оглядывается по сторонам, словно не хочет, чтобы нас слышали. - По мне, у ее папаши крышу сорвало: ребенок травмирован, нейропродукт говно, плюс и еще кое-что по мелочи.
- Что именно?
- Ну, у них были договоренности с родителями Ченя. Насколько мне известно. Не то чтобы непрошибаемый план на полсотни лет вперед, но союз детей они не исключали.
- И че, и че? - Мартинес подпрыгивает чертиком на своей стороне.
Ее не самая длинная юбка то и дело открывает такие нюансы анатомии, что лично мне неловко.
- Вы не заметили, но Чень и Сяовэнь очень злы друг на друга и о теплых отношениях речь точно не идет. Это подмывает кое-какие планы их взрослых.
- Миру, а то, что Юнь-старший сегодня откровенно и сально намекал на угрозы девчонкам - это насколько нормально? - спрашиваю в лоб, потому что ситуация по-любому требует оценки.
На будущее - в том числе. Мне так кажется.
- Вы просто не в контексте, - с явной неохотой выдавливает из себя азиатка. - Особенно ты, Седьков. Это он не вам намекал, а таким образом - моему отцу. Тигр никогда не гоняется за бабочкой ради самой бабочки.
Я-то как раз местами понимаю теперь, но хоть бы этого никак не выдать. Особенно с поправкой на их вездесущие детекторы правды.
- Фигасе. - Мартинес перестает прыгать и какое-то время топает, старательно глядя себе под ноги. - Слушай, Хамасаки. А если я сейчас спрошу, что именно китаец хотел от твоего отца?
- Он ничего не хотел, просто издевался. Но это не ваше дело, а наше семейное. Надо просто понимать, что все было сказано не вам, а моему папе. Хотя смотрели при этом на вас и обращались вроде как тоже к вам.
Интересно, они сейчас точно не видят, что я, кажется, уловил подоплеку?