Читать книгу «У царя Мидаса ослиные уши» онлайн.

Вот почему папа так боится туберкулёза. Я думаю, что он преувеличивает, но, конечно, буду очень осторожна.

Арджентина сказала, что костюма у них для меня нет, но это ничего не значит, ведь действие происходит в наше время и я могу воспользоваться собственной одеждой – только надеть что-нибудь поэлегантнее, чем обычно, поскольку у меня роль богатой девочки.

Саверио и близнецы играют трёх сирот, поэтому они будут в лохмотьях. Тильду в пьесу не взяли –слишком старая, хотя она говорит, что просто не хочет выглядеть дурой и не взялась бы даже за такую важную роль, как у меня.

Бедняжка Тильда, она совсем переволновалась, ведь Джорджо на её письма так и не ответил. Я спросила, почему бы не написать кому-то из подруг, которые помогали ей этой зимой, и не попросить выяснить, в чем дело, но они, оказывается, все на каникулах.

Вчера в театре видела Ирен. Давали «Графа Монте-Кристо» – прекрасный спектакль. Даже для пуделя синьоры Дередже там нашлась роль.

Ирен, увидев меня, улыбнулась – сама того не желая, просто по привычке. А потом смущённо отвернулась и всё оставшееся время смотрела в другую сторону.

Глава третья

Из летнего дневника Лалаги Пау

19 августа

Арджентина дала мне пьесу. Она похожа на толстый альбом для рисования, только без обложки, а листы сверху донизу заполнены машинописью. На каждой странице сбоку оставлено место для заметок. Мой экземпляр уже почти весь исписан, но мне сказали, что я могу что-нибудь добавить, если захочу, – конечно, при условии, что сделаю это карандашом, а потом всё сотру.

На первой странице указано, что пьесу придумал синьор Дзайас, но его «вдохновляла работа кубинского писателя Феличе Каньетти»: должно быть, это автор радиопостановки, о которой говорил Франческо.

Строки, которые мне нужно выучить наизусть, помечены красным карандашом. Но прежде чем начать зубрить свою роль, я решила прочитать пьесу целиком: по крайней мере, буду знать, что делают другие персонажи и чем всё заканчивается.

Я читала вслух, пока служанки мыли посуду во дворе и чистили овощи к ужину. Это Аузилия попросила. Я предупреждала: «Потом всё увидишь. Будешь знать сюжет – не получишь удовольствия». Но прислуга так любопытна, что совсем не может сдерживаться. Саверио и близнецы тоже пришли послушать, и это правильно: раз у них есть роли, они должны понимать, о чём идёт речь.

Итак, меня зовут Клара Морейра. В первом акте я у себя дома с родителями и дедом, синьором Акапулько Андраде, который серьёзно болен. Семья у нас очень богатая и влиятельная, нам прислуживают горничная и дворецкий, а живём мы на вилле. Я любимица, а также единственная наследница деда, которого очень люблю, поэтому целыми днями просиживаю у его постели, приношу питьё, читаю ему Библию, пою колыбельные.

В какой-то момент он чувствует себя особенно плохо, говорит, что умирает, и велит моей матери скорее послать за её сестрой-монахиней, моей тётей, которая живёт в монастыре.

Через некоторое время приезжает тётя. Дед, уже почти не в состоянии говорить, целует ей руки и шепчет: «Я не мог спокойно закрыть глаза без твоего прощения».

Но как же так? Из разговора мы узнаем, что двадцать пять лет назад его дочь, которая звалась тогда Марианной Андраде, не будучи замужем, ждала ребёнка: «грех молодости». А дедушка, чтобы избежать скандала, как только родилось дитя, даже не узнав, мужеского оно пола или женского, заставил дворецкого убить малыша и бросить крошечное тельце со скалы в море. Сволочи какие, вот что я скажу! И ведь никто в семье не осудил их, никто из посторонних ничего не узнал! Все продолжают жить своей прежней жизнью, как будто ничего не случилось. Дворецкий тоже служит как ни в чём не бывало: ходит себе с подносом аперитивов и объявляет: «Ужин подан».

Лугия очень разозлилась. Зира и Форика, напротив, рыдали, думая о злоключениях Марианны.

Тем временем несчастная мать от горя и отчаяния ушла в монастырь, приняв имя сестры Пентименто, что означает «кающаяся»[9].

И вот теперь, стоя на коленях возле смертного одра, она говорит отцу, что давно простила его и все эти годы молилась за его душу. Тот благодарит её, но в этот момент приходит раскрасневшаяся и запыхавшаяся сестра Марианны, моя мать. Ей сказали, что в соседнем городе есть замечательный врач, который, скорее всего, сможет вылечить болезнь и предотвратить смерть деда. Монахиня просит меня встать рядом с ней на колени, и мы начинаем молиться, а отец и мать приказывают дворецкому готовить машину, чтобы ехать в Сантьяго.

ЗАНАВЕС

(Монахиню играет Мириам Дередже, моих родителей – Жизелла и Сильвано, дворецкого – Дженнаро, старую горничную – синьора Дередже, которой уже настолько лучше, что она готова снова выйти на сцену, Акапулько Андраде – естественно, дедушка Дередже.)

Во втором акте меня нет, но я его всё равно прочитала, потому что прислуга хотела знать продолжение истории. И потом, мне тоже нужно понимать, что происходит с другими персонажами: они же все как один – мои родственники, вдруг я улыбнусь тому, кого ненавижу?

Извини, я уже устала переписывать сюжет, так что продолжу завтра.

У Ирен совсем маленькая роль. Жаль – она так мечтала стать актрисой. В последнее время я часто думаю о ней. Кто знает, представится ли ей ещё одна возможность. Вот бы мы по-прежнему оставались друзьями! Репетировать с ней комедию было бы очень весело. Ирен даже могла бы мне помочь, ведь в начальной школе, когда задавали учить стихи наизусть, мы всегда проверяли друг друга.

Я попросила Тильду меня проверить, но она сперва приуныла, а потом расхохоталась. По её словам, «Право на рождение» – ужасная скука, мелодрама для бедных. Даже мама меня дразнит: говорит, ей казалось, что у меня есть чувство юмора. К счастью, она хотя бы обещала прийти на спектакль. А раз придёт она, будут и другие дамы. Анна Лопес немного обиделась, что Ливии не дали более важную роль: она будет сироткой, как и все остальные.

Глава четвертая

Из летнего дневника Лалаги Пау

20 августа

Ливия Лопес просто завистливая и злобная дура. Сегодня она сказала, что меня выбрали на роль Клары только потому, что хотели расплатиться с моим отцом. И конечно, уже раскаялись: вроде как Арджентина жалуется, что у меня плохая дикция, что я глотаю слова и, вероятно, даже не умею двигаться.