Читать книгу «У царя Мидаса ослиные уши» онлайн.
Из летнего дневника Лалаги Пау
3 августа
Дорогой дневник, приходится доверяться тебе, потому что с тех пор, как Ирен перестала быть моей подругой, мне больше не с кем поговорить. А дружить с Ливией я совсем не хочу. Она мне не нравится: только и делает, что болтает о разных грязных вещах. Например, хочет рассказать мне, чем занимаются мужчина и женщина, когда хотят сделать ребёнка. Я сказала, что и без неё прекрасно знаю, потому что мне уже рассказали девочки из третьего класса, и с тех пор она всё пристаёт: «Ну, расскажи, что ты слышала, а потом сравним, то ли это самое, что знаю я». Но я не собираюсь говорить с ней об этом.
Дорогой дневник, вот из-за этих слов о Ливии я теперь совершенно уверена, что не покажу тебя матушке Эфизии, когда закончатся каникулы.
С Тильдой я тоже не могу откровенничать. Каждый раз, когда я пытаюсь сказать ей что-то, не касающееся её и Джорджо, она дразнится и говорит, что всё это глупости.
А теперь, когда приехала Наследница, она и вовсе целыми днями с ней, приходя в постель так поздно, что я уже сплю. Не могу понять, чем эта девица ей так нравится, разве что возрастом: они совсем-совсем ровесницы.
Дорогой дневник, ты ведь ещё не знаешь, кто такая Наследница, поэтому я объясню. Это дальняя родственница Звевы, старшей кузины сестёр Лопес, которой уже почти восемнадцать и которая отдыхает только в Плайямаре. Этой зимой Наследница жила у Звевы, потому что родители у неё погибли в автокатастрофе (отсюда и другое дружеское прозвище – Сиротка). Нас тысячу раз предупредили, чтобы мы её не обижали и не упоминали в её присутствии о смерти, похоронах, кладбищах, автокатастрофах и тому подобных вещах.
У меня этой проблемы нет, потому что мы не так уж много разговариваем. А вот Тильда сразу в неё вцепилась и теперь делает вид, что они лучшие подруги с самого детства, какими были мы с Ирен. Только мы принимали во внимание наличие Тильды, а они моё – нет. Пускай и не очень хорошо говорить так о кузине, но я иногда думаю, что Тильда делает это нарочно, чтобы сестры Лопес полопались от ярости.
Ведь Наследница – и в самом деле наследница: когда она вырастет, то станет очень богатой. Раньше она жила в Неаполе, а теперь, как я уже писала, в Серрате с тётей, дядей и двоюродной сестрой, потому что других родственников у неё не осталось. Ливия говорит, Звева безумно ревнует и ведёт себя с ней отвратительно. Она привыкла быть единственным ребёнком в семье и не выносит присутствия посторонних, пусть даже это кузина, дочь сестры её матери. Но, похоже, Наследницу совсем не волнует грубость Звевы. Она блондинка, кудрявая и очень красивая, пусть и не настолько, как Тильда, хотя Анна Лопес вчера сказала маме, что через пару лет у неё отбоя не будет от охотников за приданым.
Бедняжка, со всеми своими деньгами она никогда не сможет быть уверена, действительно ли парень любит её или решил жениться по расчёту. Ужасное, должно быть, ощущение.
Они со Звевой приехали на Серпентарию на пятнадцать дней в гости к родителям Ливии, но Тильда уже пообещала, что их дружба будет длиться вечно, даже если они живут в разных городах, что они будут переписываться, а в следующем году увидятся в Плайямаре. Я слышала, как она говорила это Наследнице на яхте, когда мы плыли на пляж.
Уверена, она уже рассказала ей о Джорджо. А может, даже о том, целовались они или нет. Интересно, способна ли Дария хранить тайны так же крепко, как я.
Ах, да, совсем забыла: Наследницу зовут Дарией.
Дорогой дневник, вчера пришло ещё одно письмо из Лоссая. Почтальон принёс конверт, пока я гуляла с близнецами, и его приняла мама. Я очень боялась, что она скажет: «Что это ещё за Сандра, о которой я никогда не слышала? Прочти-ка, что она тебе пишет». К счастью, ей тоже пришло письмо, и на мой конверт она внимания не обратила. Но что, если спросит в следующий раз? Какое оправдание мне изобрести? Дорогой дневник, как ты считаешь, должна ли я рисковать прослыть лгуньей из-за Тильды? Если в следующий раз мама попросит у меня письмо, я отдам ей его, даже если Тильде потом не поздоровится. Пусть отправляет тайные письма через свою Наследницу!
Глава вторая
Вечером по дороге во двор, куда она шла выплеснуть ведро с грязной водой, Лалага краем уха услышала, как прислуга с воодушевлением обсуждает предстоящий приезд театральной труппы. Они пробудут на Серпентарии весь август, до конца праздника святого покровителя острова, которым закрывается купальный сезон. Репертуар обещали обширнейший.
– Каждые два вечера новый спектакль, – рассказывала Лугия, лучше всех информированная, поскольку актёры собирались поселиться в доме её племянницы. – Всего их десять взрослых и пятеро детей, они сами исполняют все роли.
– Но где? В Портосальво же нет зала, – поинтересовалась Лалага.
Зато в Лоссае их было целых три: «Пуччини», принадлежавший командору Серра из Серраты, где шли только оперы; кинотеатр «Блеск», где не только показывали фильмы, но и проводили театральные вечера, балы-маскарады и конкурсы красоты; и, наконец, клуб железнодорожников, где, в основном, ставили комедии на местном диалекте в исполнении любительских трупп. Не стоит забывать и о приходских спектаклях: в каждой церкви были свои постановки, даже в институте для глухонемых в конце каждого года показывали сценки с участием тех студентов, кто всё-таки научился говорить.
Марини часто бывали в театре. За зиму с бабушкой, дедушкой, тётей и дядей Лалага посетила по меньшей мере десяток спектаклей. Ещё она ходила в театр с матерью – та даже выписывала журнал «Занавес» и во время театрального сезона на пару недель приезжала в Лоссай, оставляя детей на попечение Аузилии. «Как же я тебе завидую!» – писала Ирен, требуя пересказать ей каждую постановку слово в слово. Сама она в театре не бывала, так что весь её опыт в этом вопросе ограничивался письмами подруги и статьями в журналах или газетах.
А на Серпентарии не было даже зала, достаточно большого, чтобы вместить импровизированную сцену и сиденья для зрителей. Где же будет выступать эта новая труппа?
– На площади Пигафетты, под открытым небом, – ответила Зира, прослышавшая об этом от дяди, работавшего сторожем. – Дон Джулио даст им лавки из церкви, а сцену устроят на грузовике – они всегда так делают, потому что выступают по всей стране, а залы есть только в городах.
Труппа называлась «Друзья Фесписа». Лалаге сразу вспомнилась книга «Капитан Фракасс», которую ей зимой давал дедушка Марини. В ней говорилось о благородном, но обнищавшем юном бароне де Сигоньяке, который путешествовал по Франции с труппой бродячих актёров, выдавая себя за одного из них. Она настолько полюбила эту книгу и с таким энтузиазмом о ней рассказывала, что дед предупредил:
– Только не пиши сочинений на темы, которые тебе не по возрасту, иначе монахини меня отругают. Может, стоило подождать, пока тебе не исполнится хотя бы пятнадцать. А то, глядишь, окажется, что в интернате она и вовсе запрещена.
В прошлом дедушке уже попадало, поскольку Тильда с детства читала все самые сложные романы, какие только могла найти в его библиотеке. Лалаге тоже не хотелось отставать, и даже натыкаясь случайно в какой-нибудь книге на незнакомые слова, она делала вид, что всё понимает.
Зира и Форика очень обрадовались приезду театральной труппы. Они надеялись не пропустить ни одного спектакля, тем более по весьма скромной цене: сто лир для взрослых, пятьдесят для детей.
– Интересно, разрешит ли синьора хотя бы разок взять с собой Пикку и Тома? Они, бедняжки, тоже имеют право получить удовольствие.
«Друзья Фесписа» прибыли на катере на следующий день после обеда. На причале, чтобы помочь с выгрузкой, собрались почти все женщины Портосальво (пожилые – в чёрном, помоложе – с детьми на руках, волосы у всех завязаны в узел на затылке и заколоты длинными металлическими шпильками), несколько рыбаков и толпа босоногих местных ребятишек. Отдыхающие были представлены группой нянь со своими подопечными и, конечно, четырьмя детьми доктора в сопровождении Зиры и Форики, внимательно следивших, чтобы близнецы крепко держались за их юбки.
Актёры шли сквозь толпу зевак. К огорчению некоторых женщин, начитавшихся фотороманов и даже несколько раз смотревших телевизор, а потому ожидавших блёсток и страусовых перьев, одевались они скромно и вообще-то выглядели самыми обычными людьми. Лалаге они показались как две капли воды похожими на обитателей старой части Лоссая. В основном это были люди в возрасте, а среди молодых не нашлось ни одного симпатичного мужчины или женщины, способной сравниться красотой с кем-то из киноактрис. Если бы не дон Джулио, вышедший их поприветствовать, никто бы и подумать не мог, что это те самые артисты, которых все так ждали.
Приехали они на большом американском автомобиле, в части размеров вполне способном посоперничать с машиной Лопесов, но изрядно помятом, в сколах и царапинах, а бампер и вовсе был привязан проволокой – настоящая развалюха. Скажем так: этот здоровенный грузовик с заплатанным брезентовым тентом предстал перед островитянами далеко не в лучшем состоянии.