Лалага слегка нахмурилась, показывая, что поняла. И снова молчание! Но почему, черт возьми?
«Если вечером она не объяснит, в чем дело, то, обещала я или нет, всё расскажу маме», – подумала она сердито. Впрочем, Лалага знала, что не сделает этого – на предательство она была не способна.
И потом, даже если она сообщит, что встретила сестру возле кладбища и у летнего домика Карлетто, мать только скажет: «И что? Где-то же должна гулять девушка, которой не нравится лежать после обеда. Мы все прекрасно знаем, что она каждый день любуется солнышком. Главное, чтобы не гуляла без шляпы».
Уж в чём в чём, а в этом Тильду никак не упрекнёшь: никто не видел, чтобы она гуляла с непокрытой головой.
Глава одиннадцатая
Той ночью Лалага вдруг проснулась и пару секунд не могла понять, где находится. Было темно, и ей показалось, что она снова в «Благоговении», в огромной спальне на тридцать кроватей, занавешенных белыми пологами.
«Кто-то болтает, – подумала она, услышав приглушенный голос. – Так они, пожалуй, воспитательницу разбудят».
Но тут же вспомнила, что уже вернулась домой, узнала свою огромную кровать – и голос Тильды.
Погодите, она же спит! А Лалага и не подозревала, что сестра разговаривает во сне.
– Да, – сказала Тильда. – Да, я тоже. Очень. Ну да! Ты прекрасно знаешь, как, – она вздохнула, потом хихикнула.
Что же такое ей снится?
Лалага уже затаила дыхание, чтобы не разбудить сестру, как вдруг осознала, что матрас слишком уж прогнулся в её сторону, а значит, в постели она одна. Да и голос сестры раздавался не сбоку, а дальше, от окна. Там, где сквозь прикрытые ставни протянулась бледная полоска света, виднелась тёмная тень.
Лалага была настолько поражена, что инстинктивно приподнялась на локтях, пытаясь хоть что-то разглядеть, и кровать заскрипела.
– Уходи! – испуганно прошептала Тильда.
На улице послышались быстрые осторожные шаги.
– Кто там? – вполголоса спросила Лалага.
Сестра не двигалась, даже не повернула головы.
– Никого. Спи.
– Я слышала, как ты с кем-то говорила.
– Да отстанешь ты от меня или нет, паршивка? – раздражённо зашипела Тильда. – И днём, и ночью преследуешь! Кто тебя приставил шпионить за мной? Твоя мать? Или моя?
– Я вовсе не шпионю. Ты меня разбудила. Как же мне не услышать?
Тильда с грохотом опустила ставни, которые подняла, чтобы поговорить с таинственным незнакомцем, и, фыркнув, вернулась в кровать, заскрипевшую в темноте под её весом.
– Если я скажу тебе кое-что, поклянись, что никому не расскажешь! – начала она заговорщическим тоном.
– Нет. Хватит с меня твоих секретов. Знаешь, что? Меня это ни капельки не волнует, – ответила Лалага, натягивая на голову подушку. – Дай поспать.
– Пожалуйста. Это очень важно, – голос Тильды стал умоляющим.
– Для тебя – может быть. Но не для меня. Спокойной ночи.
– Слушай, я уверена, что если ты все узнаешь, ты меня поймёшь.
– Нет.
– Лалага, что за ребячество! Ты уже большая девочка. Если мы не можем друг другу доверять...
– Так это ты мне не доверяешь! Иначе зачем столько клясться? Мне можно рассказать всё, что только захочется.