Читать книгу «У царя Мидаса ослиные уши» онлайн.

Чувствуя чуть ли не личную ответственность за происходящее, Лалага наскоро объяснила кузине систему обязательного сбережения пресной воды, принятую во всех домах Серпентарии.

В доме было два бака: один, с дождевой водой, которую можно пить, – за дверью в кухне (воду оттуда, как для питья, так и для приготовления пищи, черпали оцинкованными вёдрами); второй, во дворе, каждый месяц зимой и каждые пятнадцать дней летом их наполняли при помощи большого прорезиненного шланга из подходившего к берегу танкера. Этой водой пользовались для мытья, стирки и уборки. При необходимости её тоже можно было пить, но только предварительно вскипятив. (В доме Пау, к возмущению всей прислуги, кипятили и дождевую воду – эта избыточная чистота была обусловлена прихотью хозяина, до смерти боявшегося микробов.) На каждого из членов семьи в день выделялся всего один кувшин, стоявший в спальне, на мраморной полке с широким круглым отверстием для кованого медного таза-умывальника. Чтобы умыться, в таз наливали немного воды, которую после использования спускали через клапан в подставленное ведро.

Когда ведро переполнялось, его относили в туалет – крошечную будочку в глубине двора, потому что в туалете всегда нужен запас воды, чтобы смыть за собой. Использовать для этого чистую воду было бы непростительным расточительством. При необходимости в туалете пользовались и морской водой – её носили вёдрами из бухты ниже бара Карлетто, той самой, где Лугия, кухарка, пристроившись на камушке, обычно чистила рыбу.

Можно было помыться и в море, но только специальным мылом, которое почти не пенилось (его выменивали на американских кораблях). Но кожа после него становилась сухой и раздражённой, как у потерпевших кораблекрушение.

Во всех домах на острове грязную, но не мыльную воду (например, ту, которую использовали для мытья пола или чистки овощей) тоже сохраняли: ей поливали цветы в горшках и грядки во дворе.

– Короче, здесь не тратят впустую ни капли, – насмешливо произнесла Тильда, прослушав объяснение до конца. – А пипи? Их тоже используют каким-нибудь заумным способом?

К счастью, кузина расхохоталась, и Лалага с облегчением поняла, что это шутка.

В итоге Тильда решила помыться из кувшина в спальне. Она сняла платье, оставшись в трусах и бюстгальтере. Тело её ещё не стало по-настоящему женским: бедра, например, выглядели куда уже, чем у той же Аннунциаты Лопес. Да и бюстгальтер оказался поддерживающим, на косточках.

– Чего уставилась? – возмутилась Тильда, поднимая руки, чтобы откинуть волосы и завязать их сзади. В подмышках у неё росло два кустика светлых волос. – Я же сказала: мне ничего не нужно. Почему бы тебе не пойти поиграть с другими малышами?

«Я же не малыш», – хотела ответить Лалага, но не смогла набраться смелости и вышла поджав хвост – униженная и обиженная.

В гостиной Пикка и Тома забросали её вопросами о «новой кузине». Даже Зире и Форике было интересно узнать, что в этих тяжеленых чемоданах. Но Лалага грубо оборвала их:

– Займитесь своими делами! – и пошла в бар, чтобы найти Ирен и разделить с ней разочарование.

Глава пятая

Вторая половина дня прошла без достойных упоминания происшествий, разве что после обеда Тильда не легла, как все, подремать, а вышла из дома с книгой под мышкой:

– Пойду прогуляюсь.

– В такой час у тебя приключится солнечный удар, – сообщила ей тётя безразличным тоном, давая понять, что вмешиваться не собирается.

– Шляпу надену.

Бирюзовая холщовая шляпа очень ей шла. Лалага не осмелилась попроситься в компанию: она не была готова ко второму отказу, поэтому решила вооружиться терпением и подождать, пока Тильда сама не сделает первый шаг. Оставалось надеяться на ночь: Лалага надеялась, что в общей кровати кузина сдастся и поделится с ней своими секретами. И в первую очередь – причиной ссылки на Серпентарию.

Ирен тоже была убеждена в том, что в подобных обстоятельствах дружбы между сёстрами не миновать.

Но в самый судьбоносный момент Тильда, которая после полдника отказалась поплавать вместе с остальными на яхте, а осталась с книгой на крыльце, попросту повернулась спиной к своей соседке по кровати, улеглась на бок и, даже не пожелав ей спокойной ночи, снова принялась читать при свете свечи на прикроватном столике. Читала она серый томик из «Всеобщей библиотеки Риццоли», озаглавленный «Преступление и наказание» – судя по ширине корешка, не меньше четырёхсот страниц. А ведь это был только «первый том»!

Лалага тихонько кашлянула, чтобы привлечь внимание Тильды.

– Слушай, я не понимаю, почему...

– Заткнись, пожалуйста, – холодно ответила та. – Дай мне почитать спокойно. И не ворочайся. Я не привыкла спать с кем-то ещё, так что смотри, если ночью начнёшь ворочаться или храпеть, я дам тебе пинка и сброшу на пол.

Лалага вздохнула и сдвинулась на край матраса, чтобы уж точно не помешать.

На следующий день за завтраком Тильда объявила тёте, что и сегодня не собирается с ними на пляж, а останется читать дома.

– Я могу составить ей компанию, – немедленно предложила Лалага.

– И не мечтай! – холодно ответила синьора Пау. – Я не собираюсь мириться с вашими капризами. Тильда поедет с нами, иначе что это за отдых? Идите переоденьтесь в купальники и не забудьте полотенца.

Когда она говорила в таком тоне, спорить с ней было невозможно, поэтому Тильда молча собрала соломенную пляжную сумку и, присоединившись к компании, начала спускаться к причалу.

Лопесы не удостоили новоприбывшую даже взглядом, она ответила им столь же глубоким безразличием. С Джиджи и Андреа Ветторе, которые поздоровались и попытались, особенно старший, завязать разговор, Тильда перемолвилась парой слов, а после устроилась на носу яхты, где и просидела, не раскрывая рта, всю поездку. Синьора Пау иногда посматривала на неё и поджимала губы.

Добравшись до пляжа, Тильда расстелила своё полотенце как можно дальше от зонтиков, улеглась на живот и раскрыла всё ту же книгу. В одиннадцать она поднялась и пошла купаться: вбежала в воду и без колебаний поплыла, широко загребая и все больше отдаляясь от берега.