«Мелкие слабые существа,» — презрительно щурился Гедимин, пока его крепили цепями к палубе отсека. Спать он собирался в скафандре, и цепи ему не мешали — в них можно было поворачиваться с боку на бок. Под него подложили тонкий мат, закреплённый скобами за края, — теперь можно было не беспокоиться, что броня поцарапает палубу. «Когда эта «макака» успела устать? Ладно, я отвык от работы, но его-то в тюрьме не держали…»
28 июля 25 года. Лунный рейд, корабль «Миикья»
Палуба задрожала. Гедимин открыл глаза и только затем, с запозданием, услышал тяжёлые шаги экзоскелета и недовольные голоса над головой.
— Надо же, додумался! Ты будешь спать в экзоскелете, а я — трястись над кнопкой? Я тоже хочу дежурить, пока он лежит тихо. Иди-иди! Подменишь меня днём!
— Вот болван, — отозвался второй экзоскелетчик. — Спать в экзоскелете? Рядом вот с этим амбалом?! Если он у тебя днём удерёт, ты хотя бы выживешь!
Гедимин криво ухмыльнулся. «Всё равно боятся,» — он поддел пальцем крепёжную цепь. «И эти штуки не помогают.»
Палуба снова дрогнула — к сонному сармату приближался ещё один экзоскелет.
— Хватит галдеть! — услышал Гедимин сердитый голос Тай Лима. — Вы мешаете мастеру Кету отдыхать.
Он опустился на палубу, прислонив экзоскелет к переборке, и его «клешни» легли вокруг, зафиксировав кабину в неподвижном положении.
— А теперь мешаете ещё и мне, — продолжил Тай Лим. — Заканчивайте свою смену караула. Сейчас полночь, мы оба устали и хотим спать.
Гедимин изумлённо мигнул, повернул голову к ремонтнику, — тот в самом деле устроился в экзоскелете в углу трюмного отсека и не собирался оттуда выходить. Охранники растерянно переглянулись.
— Твоя смена, Макнайт, — буркнул один из них, разворачиваясь к открытому шлюзу. — Следи за ними обоими!
Шлюз закрылся за ним. Гедимин попытался заглянуть в экзоскелет Тай Лима — человек, вынув руки и ноги из креплений пневмопривода, подтянул их под себя и, откинувшись на спину, закрыл глаза. «Чего ему не лежится в капсуле?» — сармат еле слышно хмыкнул и снова провалился в дрёму.
…Он проснулся в шесть от грохота стальных «копыт» — охранник Макнайт принёс воду для умывания и утренний паёк. Подозрительно косясь на сармата, он открыл замки на цепях, и Гедимин поднялся на ноги и потянулся, упираясь руками в потолок. Никакого экзоскелетчика в углу не было. «Приснилось,» — решил сармат. «В самом деле — что «макаке» делать в трюме?!»
— Ждём до семи, — буркнул Макнайт. — Мистер Лим задержится.
Гедимин, пожав плечами, отдал ему пустые контейнеры и развернул голографический экран передатчика. Вчера он отметил на трёхмерном плане уничтоженную колонну и новое углубление на её месте; на сегодня осталось множество паразитных отростков на всех системах корабля. Они должны были питать и поддерживать колонну, но, как и она, только вытягивали из корабля ресурсы. «Почистим всё это и начнём сшивать,» — решил сармат. «Сколько успеем. Пусть «макаки» отвечают за сорванные сроки.»
Лим появился ровно в семь. Шёл он ровно, не шатаясь, но смотрел недовольно.
— Я попросил о челноке у грузового шлюза, — сказал он, подойдя к Гедимину. — Тут, внизу, есть карантинная камера. Наши вещи перенесут туда.
Сармат мигнул, не сразу сообразив, что означает первая фраза.
— Ты видел мианийцев?!
— Говорил с ними, — сдержанно отозвался Тай Лим. — Это меня и задержало. Офицер Макнайт, вы передали мои извинения?
Гедимин снова мигнул. Макнайт насупился.
— Мы ждали вас, сэр, — угрюмо ответил он. — Вы идёте работать, сэр?
…Челнок, погрузив щупальца в чёрный шар защитного поля, быстро завернул пассажиров в коконы и втянул в себя. В этот раз Тай Лим стоял рядом с Гедимином, спокойно глядя на манипуляции живого корабля.
— Я говорил об анестезии, — сказал он. — Считается, что корабль, не чувствуя боли, не зарастит раны.
Гедимин мигнул ещё раз, чувствуя досаду и слабую зависть. «С утра зашёл к мианийцам, обо всём поговорил. Никаких сложностей. А я-то почему не сходил?!»
— Может быть, — буркнул он. — Я не биолог. Тут сказали, что ты можешь работать только пять часов…
Тай Лим едва заметно поморщился.
— Мистер Матейка? Я же просил его не заботиться обо мне таким образом… Надеюсь, он не грубил вам?
Гедимину надоело мигать, и он усилием воли удержал веки на месте.