— У тебя пять минут!
В душевой было непривычно пусто, тихо и сухо — из душевых агрегатов работал только один. «Давно не мылся в одиночестве,» — думал Гедимин, сдирая с кожи невидимый, но ощутимо липкий слой накопившихся выделений. Похоже, Кенен был прав, и местная пища на девяносто девять процентов состояла из Би-плазмы, — внутренности сармата успешно её переваривали, не подключая резервную выделительную систему.
— Готов? — охранник отступил с дороги, выпуская сармата в предбанник. — Одевайся.
Тюремный ангар встретил его негромким, но отчего-то радостным гулом. Сармат, проходя мимо камер, видел, как одни поднимаются и подходят к решёткам, а другие отодвигаются к стене и кривят губы. Кто-то вскинул руку в приветственном жесте — кажется, это был Винки, но разглядеть его сармат не успел — его вели по коридору быстро, крепко держа за скованные руки.
— Механик Джед! — Мэллоу стоял у решётки, широко улыбаясь. Под его глазами темнели кровоподтёки, веки заметно припухли. Дальберг сидел на койке и хмурился, держа на колене забинтованную ладонь. Сармат досадливо сощурился.
— Что тут было? — спросил он, едва охранники ушли. — Тебя избили?
Мэллоу ухмыльнулся.
— Пытались! Но наша банда кое-чего стоит. Плюнь, механик, это всё ерунда. К нам пришли двое из банды Джайна. Джайн, само собой, не в духе. Прости его за несдержанность!
По коридору прокатилась волна бурчания, приглушённой ругани и неубедительных смешков. Гедимин мигнул.
— Что, опять платить выкуп?
Мэллоу мотнул головой и улыбнулся шире прежнего.
— Мы набираем силу, теск, — прошептал он. — Ещё пара недель — и в душевую выйдет наш патруль. Только ты держись, не подставляйся! Это твоё выбытие… Если бы не ребята Джайна, нам бы мало не показалось.
— Почему они вступились? — спросил сармат.
— Потому что ты прикрыл Винки, — ответил Мэллоу, показывая Гедимину два больших пальца. — Двое уже с нами, ещё один думает. Жаль, чтива у них нет. Не те ребята, чтобы носить с собой книги.
Сармат хмыкнул.
— А что было в том году? Из-за чего закрывали душевую?
Мэллоу поморщился.
— Так, делёж территории. Как сейчас, только хуже. Охранники не любят во всём этом разбираться, — начался беспорядок, и душевую закрыли. Потом пошли жалобы, и её открыли снова. Надеюсь, до этого не дойдёт. Ох, и неудобно мыться в камере!
Сармат сел на койку, задумчиво щурясь на защитное поле. «Зачем я во всё это полез? «Макаки»-охранники — и те умнее меня… Но со Спарксом надо что-то делать. Даже если мыться придётся в камере.»
21 июля 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Внимание! — заорал в коридоре охранник, заглянувший в едва приоткрывшуюся дверь. Гедимин, только-только подобравший контейнеры с водой и ещё даже не успевший вскрыть упаковку и наполнить стакан, удивлённо мигнул. В противоположной камере зашевелился Мэллоу, стаскивая одеяло с сонного Дальберга. Тот вяло сопротивлялся.
— Внимание всем! — крикнул охранник, с грохотом вваливаясь в коридор. — Каждый, кто услышит свою фамилию, собирает вещи! Через пятнадцать минут — на выход!
Сармат снова мигнул, но охранник, ничего не объясняя, уже зачитывал имена. Коридор радостно загудел. Экзоскелетчик грохнул кулаком о кулак, требуя тишины, и продолжил чтение списка. Гедимин сбился со счёта на третьем десятке.
Охранник вышел, и ангар снова наполнился гулом. Мэллоу, подойдя к решётке, шумно вздохнул.
— Куда их ведут? — спросил Гедимин, наливая воду в стакан. — Завтрака ещё не было…
Мэллоу хмыкнул.
— А, так ты не знаешь… Сегодня двадцать первое, день лунной амнистии. Везёт бескодным! Сейчас освободится два десятка камер…
Гедимин озадаченно посмотрел на него.
— Почему их выпускают?
— Праздник, — буркнул разбуженный Дальберг, вытирая умытое лицо. — Так принято.