— Иди ты на орбиту Седны! — не выдержал Гедимин, резко поднимаясь на ноги. — Если бы эти болваны угробили реактор…
Скегги, до того высматривавший что-то на экране передатчика, грохнул кулаком по столу.
— Тихо, оба! Хватит шуток.
Ренгер примирительно усмехнулся.
— Я только спросил, Скегги. Мало ли, вдруг мы чего-то о Маккензи не знаем…
Вепуат недовольно посмотрел на него и щёлкнул пультом, подзывая к себе дроны.
— Надеюсь, у него не войдёт в привычку вытаскивать Гедимина к себе каждый день? Реактор реактором, а наша работа сама себя не сделает.
— Работайте-работайте, — махнул ладонью Скегги. — Неделя ожидается тихая. А вот тринадцатого… Тринадцатого макаки пойдут смотреть шахты. Разведчики проверят всё вечером, чтоб ни одна бактерия там не пробежала. Ренгер, вы с Гедимином в сопровождении.
Ренгер, не удивившись, коротко кивнул и развернулся к лабораторному столу. Гедимин хмыкнул.
— Полицейское предписание, — напомнил он. — Мне к людям и выходить-то не положено.
Скегги ухмыльнулся.
— Предписание от мартышек? Вот если Ренгер скажет, что тебя в отряде не нужно, можешь беспокоиться. А пока не сказал — работай.
По комнатам штаба прокатился дребезжащий сигнал сбора — ликвидаторы отправлялись на «расчистки». Спорить со Скегги было уже некогда, и Гедимин только беззвучно хмыкнул, поднимая со стойки плазморез и направляясь к выходу. «То публичная порка, то сопровождение атомной комиссии… Надеюсь, никто не вспомнит о предписании прямо там, в шахтах. Не хочу в тюрьму. И так надоело.»
08 мая 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Животное, распластанное на прозекторском столе Ренгера, напоминало квадрат плотной ткани, собравшейся в несимметричные складки вдоль центрального гребня. По краям бессильно свисали пальчатые выросты. Многих не хватало, и места отрыва, вымазанные чем-то лиловым, маслянисто блестели. Нижняя поверхность ничем не отличалась от верхней; передний конец от заднего тоже слабо отличался, но Гедимин уже присмотрелся и легко находил боковой «шов» с едва заметными зацепами по краям. «Шов» был спереди и доходил примерно до середины.
— Интересно, что этот самоходный мешок — сухопутный, — сказал Ренгер, поддевая пинцетом край «шва» и подсвечивая фонариком внутреннюю полость. — И весьма проворный. Как минимум одна собака в этом убедилась.
Он подцепил клок шерсти, затерявшийся внутри животного среди складчатых выростов, и показал Гедимину, прежде чем сунуть в пробирку.
— Кости растворились. А вот кератин переварить сложнее. Интересно было бы посмотреть, как оно очищает полость. Я бы предположил промывание.
Гедимин, из любопытства задержавшийся у его стола, когда все ликвидаторы расходились по баракам, озадаченно хмыкнул — как складчатый блин без когтей и зубов справился с живой собакой, понять было трудно.
— А, вот оно, — Ренгер, придерживая край полости, просунул внутрь руку и достал что-то блестящее. — Чип уцелел. А вот эта масса похожа на разъеденный фрил… Хорошая пищеварительная система. Эти «мешки» неплохо освоились на Земле — даже переваривают местную органику без видимого вреда. Там их было полтора десятка, и этот — ещё не самый крупный…
Он дёрнул за края «шва» и ловко вывернул животное наизнанку. Внутренние складки разошлись, открыв смыкающиеся зубцы, причудливо наползающие друг на друга. Вся полость была покрыта замаскированными «ртами». «Если вцепится, держаться будет крепко,» — думал Гедимин, разглядывая зубцы. «А вот эти могли двигаться. Что-то вроде буровой коронки…»
— Всё тот же Парк Крэнга, — пробормотал Ренгер, готовя оборудование для промывки. — Я бы эти куски дикой флоры выжег нейтронной пушкой. Но макакам, видно, нравится иметь под боком рассадник вот такой вот фауны. Десять лет одно и то же…
Он протянул Гедимину тонкий шланг и ткнул пинцетом, показывая, откуда начинать.
— На ночь в «маринад», а завтра посмотрим, что у него внутри. Думал заняться этим с утра, но тебе, кажется, интересно… Подождать, когда приедешь?
Гедимин, едва заметно поёжившись, качнул головой.
— Ни к чему. Я не биолог…
Смотреть на чужеродную тварь было не слишком приятно, трогать её руками не хотелось вовсе, но возня с дохлым пришельцем немного отвлекала от мыслей о другом существе, чьи горящие глаза, прорастающие из стен, Гедимин видел каждую ночь. В этих снах не было ничего страшного или отвратительного, но просыпался сармат в недоумении и долго не мог выкинуть существо из головы. «Сперва щупальца, потом глаза… Вылезет оно однажды целиком,» — думал он, уже забыв о дохлом «зверьке» и автоматически водя шлангом вслед за пинцетом Ренгера.
— Ладно, всё, — ликвидатор, дотянувшись, отключил воду, и Гедимин удивлённо мигнул, увидев, что шланг обвис. — Ты уже спишь на ходу. Иди в барак, я тут справлюсь.
Гедимин, сообразив, что задумался слишком глубоко, досадливо сощурился, но Ренгер уже отобрал у него шланг и выставил защитное поле, оттеснив сармата от прозекторского стола.
— Иди-иди, — рассеянно кивнул он. — Вскрою — покажу снимки. Интересная тварь…