— Яна…
— Не надо. Никогда, слышишь, никогда не делай так, как ты сделал.
— Я соскучился и не сдержался. Я не хотел тебя подставить, не знал, что Карл появится, как чёрт из табакерки. — Мартин кинул взгляд на Карла, который что-то кому-то нервно говорил по телефону. — Ты же знаешь, что ты в любое время дня и ночи можешь…
— Не надо, Мартин, вот этого и не надо, — вздохнула Цветкова. — Тебя ждут.
— Тебя тоже.
Подъехал лимузин Карла, он открыл заднюю дверцу и громко позвал:
— Яна!
— Мне пора… Иван Демидович, давай с нами.
— Нет уж, я с этим… не поеду, — тут же отозвался заслуженный артист.
— Нам же в один отель. Я обещаю, что завтра же поговорю с Наумом Тихоновичем. Я ему всё объясню.
— Яна! — повысил голос Карл.
— Чего он орёт тебе, как собаке? — Мартин буравил соперника тяжёлым взглядом.
— Иди, — подтолкнул ее Иван Демидович. — Я сам доберусь, не волнуйся.
— Я подвезу его, — пообещал Мартин.
Яна знала: если он что-то обещал, то обязательно сделает, можно не волноваться.
Вальяжной походкой к ним подошла Ольга.
— Поедем домой, прохладно, — сказала она, пристально гипнотизируя Мартина взглядом.
— Где Светлана? — спросил он, на этот раз не отреагировав на слово «домой».
— Не знаю, ушла куда-то, — пожала плечиком прима-балерина.
— А вы вместе живете? — полюбопытствовала Яна.
— А это не важно, если Мартин захочет, то и вместе, я для него всё сделаю, — ответила Федосеенко.
— Прекрати, не будь такой пошлой, тебе это не идёт, — одёрнул ее Мартин.
— Давно ли ты такой целомудренный стал? На своей яхте ты по-другому себя вёл. — Она провела пальцем по его груди.
— Яна, мне увести тебя силой? — Карл шагнул в сторону Яны.
— Только попробуй, — напрягся Мартин.
— Яна, иди, доведёшь ведь опять до греха, — шепнул Иван Демидович ей на ухо.
— Ладно, иду, — ответила Яна и посмотрела на Мартина. — Ты тоже иди… голенький, замёрзнешь… Вот, возьми, чем богаты, — она сунула ему в руку прихваченную рванину — подарок интеллигентной бомжихи Татьяны Павловны. — Надень, а то простудишься. Думаю, что на ней вши, поэтому не прижимай к себе свою змеючку балетную, она потом замучается голову керосином мыть, — хихикнула Яна и, не оглядываясь, пошла к лимузину.
— Наконец-то! А то запах от тебя такой!.. — прокричала ей вслед Ольга в бешенстве.
— Запах-то можно отмыть, а вот любить себя не заставишь, — философски изрёк Иван Демидович.
— Заткнитесь! — взвизгнула Федосеенко.