— Карл, пожалуйста, уйди, уже поздно. Мне на сегодня хватило забав.
— Это точно… — обдал ее перегаром Карл.
— Иди, пожалуйста, к себе, — продолжила Цветкова. — Не стоит нарываться. Убери руки!
— Яна…
— Прошу тебя. Ты русский язык понимаешь?
— Я — да. А ты понимаешь? Не прикидывайся дурочкой. Янка, ну в самом деле, сколько можно? Иди ко мне… — Карл, пожирая Яну глазами, взялся за пояс ее халата.
Яна упёрлась руками ему в грудь, стараясь держать дистанцию.
— Карл, ты что? Не надо! Что на тебя нашло? Ты пьян! Остановись!
— Я могу предложить тебе бокал красного вина? — спросил Штольберг.
— Нет, спасибо. Карл, отпусти меня…
— Белого?
— Карл, я не хочу вина! Поздно уже. Иди, пожалуйста, к себе. Завтра поговорим.
— Э-э, нет! Я настроен решительно. Стоило нам вернуться в этот проклятый город, в который ты так влюблена, и ты сразу стала меня избегать. Забыла обо всем. Что я должен думать? Понятно, что ты рванула к своему Мартину, будь он неладен. Чего только я себе за день не напридумывал. Тебе даже на дочку наплевать, да? Скажи!
— Карл, ты с ума сошел? Отпусти мою руку, мне больно! Пожалуйста. — Яна попыталась отцепить его пальцы от пояса своего халата.
Карл не отпускал ее.
— Пусти меня!
— Не шуми, дочку разбудишь! — Карл справился с узлом и распахнул халат лёгким движением.
— Нет! Пусти! Не смей, слышишь?! — шёпотом закричала Яна.
— Тише-тише. Помнишь, всё же у нас хорошо было? Что-то раньше ты не сопротивлялась.
— Да когда это было? Пусти, говорю!
— Никуда ты от меня не денешься. — Карл почти сломил сопротивление Яны.
— Извините! — раздался женский голос, — Евочка…
Тяжело дыша, Карл отпустил Яну и зыркнул на няню:
— Стучаться надо.
Лидия Николавна застыла в дверях с каменным лицом.
— У нас с Яной Карловной договорённость, что дверь между ее комнатой и детской никогда не закрывается. Я не должна стучать, чтобы не мешать ребёнку, — виновато захлопала ресницами Лидия Николаевна. — Прошу прощения.
— Всё нормально, — Карл резко взмахнул рукой и вышел из комнаты, оглушительно хлопнув дверью.
Ева проснулась и захныкала. Яна хотела подойти к Еве, попыталась подняться, но, к своему ужасу, не смогла даже двинуться с места, у нее ноги стали ватными.
Воспитательница увидела, что хозяйке нехорошо.
— Яна Карловна, спокойно! Я сама. Тихо-тихо, — засуетилась Лидия Николаевна, стрелой метнувшись в детскую.