Читать книгу «Великий Бенин» онлайн.
Глава XI
Когда спала жара
Домой Эмотан и Жороми вернулись, когда небо стало совсем светлым. На улицах женщины убирали сор. Они работали молча. Чуть слышное шуршание метелок не нарушало тишину, которая предшествует наступлению шумного утра.
Простившись с Жороми, Эмотан юркнула в свою комнату. Ее отсутствия никто не заметил. По утрам в комнату Эмотан ни мама, ни няня не заходили, все в доме привыкли к тому, что она любит спать долго. Сегодня Эмотан вышла завтракать так поздно, что мама нахмурилась, а старая няня проворчала что-то по поводу «ленивых девочек».
Эмотан только улыбнулась в ответ. Ведь никто из них не знает, что ночью она познакомилась с самим сыном обба и скоро увидится с ним опять. Только надо дождаться, чтобы спал полуденный зной, а солнце как нарочно замерло в середине неба. Чтобы время прошло скорее, Эмотан отправилась к мастерской, где работали литейщики, и заглянула в щелку ворот. По двору ходило много людей, но Жороми среди них не было. Эмотан вернулась домой, а затем снова поплелась к мастерской и уселась напротив ворот в тени густого дерева. Наконец, когда ждать стало просто невыносимо, ворота распахнулись — и Эмотан бросилась навстречу Жороми.
Тут ей загородил дорогу Осунде, муж Ириэсе. Он схватил Эмотан на руки и закружил, как маленькую девочку.
— Отпусти сейчас же! — крепкие кулачки Эмотан замолотили по широким плечам Осунде. — Отпусти, мне некогда. У меня важное дело.
— Никакое важное дело не помешает тебе узнать, как готовит моя Ириэсе батат с подливкой. Жороми тоже будет нашим гостем.
— Спасибо тебе, Осунде, — вежливо поблагодарил учителя подошедший Жороми. — Но сегодня у нас действительно важное дело. Мы придем к тебе в другой раз.
Осунде смеясь опустил Эмотан на землю, и она тотчас понеслась прочь, на ходу крикнув Жороми, чтобы он бежал следом. Осунде увидел, как Жороми догнал девочку и, что-то говоря, взял ее за руку. Теперь они пошли медленно и не торопясь свернули на улицу, ведущую к лесу. Тут Осунде окликнули, и он вместе с другими мастерами заспешил домой, не думая больше о детях, у которых были свои дела и развлечения.
Жороми и Эмотан миновали стены города и долго шли по узкой тропинке, протоптанной среди высокой, выше их роста, травы, пока, наконец, не попали в лес. В лесу было прохладно. Ветвистые кроны деревьев переплелись так густо, что закрыли небо. Солнечные лучи с трудом пронизывали зеленую толщу листвы. Цветущие лианы обвили стволы, перекинулись с одного дерева на другое, сплетая ветви и корни в один причудливый узор.
Вооруженные острыми шипами цветы поднимали яркие венчики над густой травой, а сверху спускались мясистые стручки исполинских бобов и большие красные ягоды, формой напоминающие сердце. В другое время Жороми и Эмотан непременно бы полакомились вкусными плодами. Но сейчас они торопились.
Среди множества тропинок, извивающихся между деревьями, Жороми отыскал ту, на которую он утром положил серый камень, и дети пошли по ней. Они шли быстро, не глядя по сторонам и не озираясь, — ведь лес был их вторым домом, их собственным владением.
Здесь все жило своей привычной шумной жизнью. В лучах солнца мелькали пчелы, яркие, как разноцветные камушки; нарядные бабочки гонялись за маленькими золотистыми жучками; тряся оранжевыми хохолками, с ветки на ветку перепрыгивали удоды; медленно пролетали маленькие птички, за которыми, плавно покачиваясь, тянулись огромные, пестрые, как радуга, хвосты. Все это жужжало, чирикало, пело, свистело, щелкало. Высоко над землей, на самой вершине дерева выкрикивала призывную песню птица-носорог, ворковали лесные голуби, громко визжали попугаи, дятлы выбивали по стволам деревьев бесконечную дробь.
Эмотан и Жороми шли молча: в лесу необходима осторожность. Хищники сюда не заходят, да они и не будут без нужды нападать на людей, а вот змеи — те ползают повсюду. Чуткие уши маленьких жителей Африки напряженно вслушивались в гул леса, чтобы не пропустить зловещего шороха, оповещавшего о приближении опасного врага. Идти по узкой тропинке было нелегко. Колючие кустарники царапали голые ноги, шипы цеплялись за одежду. То и дело на головы детей сыпались листья и ветки, сломанные обезьянами, стаями прыгавшими с дерева на дерево. Наконед зоркие глаза Жороми увидели примеченную им утром пальму. Ее веерообразные листья были усеяны белыми пятнышками — гнездами маленьких птичек. Крошки слюной приклеивают свои жилища к середине листа.
Теперь уже близко. Жороми и Эмотан свернули с тропинки и по мягкому стволу упавшего дерева-великана пробрались к стене перепутанных лиан. За лианами находился вход в подземелье.
Услышав шум шагов, Асоро разрубил несколько крупных стеблей и вышел из зеленого укрытия. Дети приветствовали друг друга и, как положено, спросили друг у друга о делах, о здоровье. Потом они, повинуясь знаку, данному сыном обба, вскарабкались наверх и удобно расположились среди лиан.
Унга сползла с руки хозяина, и скоро ее серебристый хвостик исчез в густой листве.
— Она не пропадет, — сказал Асоро, заметив вопросительный взгляд Эмотан, — она только повидает своих сородичей, которых, надеюсь, нет над нашими головами, а потом вернется. Она так делает всегда, когда мы с ней приходим в лес, и всегда возвращается.
— Она очень умная, — задумчиво проговорила Эмотан. — Я не знала, что змея может быть такой умной.
— Да, Унга очень умная, — сказал Асоро и вдруг, без всякого перехода приложил два пальца к губам. Дети насторожились.
— Ты хочешь сказать нам что-то важное? — спросил Жороми.
— Да, я хочу сказать вам что-то важное, очень важное, — медленно, словно бы ленясь произносить слова, проговорил сын обба. И вдруг, не в силах сдерживать переполнившую его радость, громко крикнул: — Я еду в страну белых!
— Как? — Эмотан всплеснула руками и чуть было не упала вниз.
— Сегодня, — уже спокойно начал рассказывать Асоро, — я говорил с моим отцом, Великим Эвуаре, и он разрешил мне ехать в страну белых. Ее зовут Португалия. Много дней я просил отца отпустить меня в Португалию, — Асоро с удовольствием произносил звучащее для него песней название дальней страны, — но отец не соглашался. Он говорил, что Португалия далеко и что велика та вода, которая отделяет ее от Бенина. Еще он говорил, что не знает повадок людей, живущих по ту сторону большой воды, и поэтому отпускать меня опасно. Но сегодня утром, не успел я как следует поспать после вашего ухода, меня позвали к отцу. Перед его троном стояли вождь белых людей и их шаман. Они говорили, а я и мой друг Диего пересказывали слова белых Великому. Диего научил меня своим словам, а я его нашим, — пояснил Асоро ребятам, зачарованно слушавшим его рассказ. — Белый вождь говорил, что если я поеду с ними, то белый обба меня полюбит и даст мне очень много палок, из которых вылетает огонь и убивает все, что встретит на пути. Этими палками обба Бенина победит остальные народы. Слова белого шамана я понять не смог, но Диего сказал, что шаман хочет познакомить меня с богом белых людей. Я сказал, что я согласен, раз этот бог такой хитрый, что придумал огнедышащие палки. Тогда шаман дал мне талисман, который называется «крест».
Жороми и Эмотан с уважением посмотрели на две перекрещенные палочки, висящие на шее их Друга.
— Отец долго думал, — продолжал Асоро, — а потом сказал: «Пусть мой младший сын плывет в Португалию». Главный жрец, стоявший по правую руку от трона, сказал: «Второй сын Великого плывет в Португалию», третьим произнес эти слова Уваифо, начальник воинов, он стоит слева от трона. А то, что сказали Великий обба, главный жрец и начальник воинов, ни духи, ни люди изменить не могут. Это значит, что я, второй сын Великого обба, увижу своими глазами страну белых людей.
— Когда же ты отправишься в путь? — спросил Жороми, а лицо Эмотан стало вдруг очень грустным, не то от огорчения, что Асоро надолго покинет их, не то от жалости к себе, потому что ведь всем хочется увидеть Португалию.
— Большая лодка белых начнет свое плаванье по большой воде, которую Диего называет морем-океаном, как только воины моего отца приведут из леса рабов. Это случится совсем скоро. Вчера во дворец прибежал разведчик и сказал, что воины Бенина идут через лес.
И, словно в подтверждение этих слов, в обычную песню леса вкрался какой-то чуждый звук, едва уловимый гул, который неопытное ухо могло бы принять за журчанье ручья, вздувшегося после прошедшего ливня. Гул приближался. Он обеспокоил крылатых жителей леса, и они то умолкали, испуганные посторонним шумом, то начинали щебетать и чирикать с особой яростью.
Жороми первым понял причину тревоги: