— Так ты сейчас в Афинах.
Услышав знакомый голос, я сразу подняла голову и посмотрела на того, кто стоял впереди меня.
На Ксенона.
Сердце забилось учащенно и я с трудом сдержалась, чтобы не броситься к парню и не обнять его. Понимала, что уже теперь он этому рад не будет, но для меня Ксенон так же и остался любимым братом. Дьявол. Как же я скучала по нему.
— Рада тебя видеть, — слова были полностью искренними.
— Вижу, что у тебя с Агеластосом все серьезно, — Ксенон посмотрел на кольцо, на безымянном пальце, а потом на мой живот. — Какой срок?
— Пять месяцев.
— Мальчик или девочка?
— Мальчик.
Ксенон кивнул. Некоторое время молчал. Просто смотрел на меня, а я смотрела на него. Черт. Мне действительно так сильно его не хватало.
— Как у тебя вообще дела? — спросил он, разрушая тишину.
— Нормально. А у тебя как? Как твои пальцы?
Я опустила взгляд и посмотрела на руку Ксенона. Он почти сразу убрал ладонь в карман, но мне показалось, что его пальцы немного подрагивали. Хотя, из-за плохого зрения, я не могла быть в этом уверенной.
— Уже хорошо, — Ксенон качнул головой. — Позвони своим родителям. Они волнуются. Тем более, они не знают, что скоро станут бабушкой и дедушкой.
- Я хочу поехать к ним, но не думаю, что они будут рады меня видеть, — я опустила голову.
— Они не были рады, когда ты оставила их в Македонии и улетела к Агеластосу, но все же ты их дочь…
— Подожди. О чем ты говоришь? Я никуда не улетала. Я была в Македонии долго. Даже после того, как мама с папой вернулись в Грецию, я еще некоторое время жила там.
Ксенон нахмурился и непонимающе посмотрел на меня.
— Позвони своим родителям и поговори с ними.
У меня дернулась рука. Я хотела достать телефон и в это же мгновение позвонить маме, но остановила себя. Мысли путались и я хотела еще хоть немного поговорить с Ксеноном.
Немного позже, когда мы с Кирианом уже приехали в парк, я ненадолго отошла от него. Села на скамейку и набрала мамин номер. Очень давно ей не звонила и сейчас невыносимо сильно волновалась.
— Да, — услышав голос мамы, я ощутила, как сердце в груди дрогнуло.
— Мам, это я, — сказала еле слышно.
— Чара… К-как ты? — голос мамы тоже казался непривычным. Так же наполненным нахлынувшим переживанием.
— Мам, я только что видела Ксенона. Он сказал, что вы думаете, что я улетела из Македонии до того, как папу выписали из больницы.
Я все еще волновалась, но объяснила, что так никогда бы не поступила. Рассказала про то, что подвернула ногу и поэтому пару дней не приходила в больницу. Но когда опять пришла туда и, узнала, что родители вернулись в Грецию, я еще некоторое время оставалась в Македонии.
У мамы подрагивал голос, но она рассказала, что, чтобы продолжить лечение в Греции, им пришлось срочно покинуть Македонию. Она пришла в отель, чтобы забрать меня, но там на ресепшене ей сказали, что я выселилась. Так же сказали, что, кажется, вызывали мне такси до аэропорта.
Я помнила, что на ресепшене сидела вечно растерянная девушка, которая всегда все путала. А если ей на это указывали, она начинала грубить, из-за чего я вечно с ней ругалась. Наверное, чего-то такого следовало ожидать от отеля подобного класса, находящегося на самом краю города.
Тогда мама решила, что я улетела к Агеласосту. Между мной и моей семьей возникла пропасть и я окончательно решила быть с ним.
Мы с мамой еще немного поговорили. Благодаря соседке, я знала, как дела у моих родителей, но сейчас хотела услышать все от мамы, ведь порой со стороны все кажется далеко не так, как является на самом деле.