Но жизнь — такая странная, оказывается, штука… И она сама расставляет приоритеты.
Например, невозможность сопротивляться самой себе, своему влечению к совершенно неподходящему человеку, дикая радость, что он на тебя смотрит, что он тоже тебя выделяет, что твое дикое чувство хоть немного взаимно…
Вот так и превращаются в…
Боже…
Его губы настолько жадные, настолько умелые, что у меня просто ни одного шанса не остается.
Как в самом начале не было, так и сейчас нет…
Я его не остановлю. И он не остановится сам.
Так и возьмет меня прямо здесь, на этом здоровенном диване, жесткую кожу которого я чувствую под спиной.
Как я сюда попала?
Как упустила момент, когда меня несли и опускали на него?
Это реально сумасшествие, провалы в памяти какие-то…
С ним всегда так будет, да?
Темирхан нависает надо мной, закрывая собою весь свет.
Весь мой свет сейчас состоит из него одного. Весь мой мир — из него одного.
Это одновременно страшно, странно и чудесно.
Провожу пальцами по щеке. Небритый… Не успел сегодня побриться? Колкая щетина приятна. И мне хочется трогать дальше.
Он ловит мои пальцы губами, прикусывает подушечки:
— С ума сводишь, русалка. Я просто рехнулся с тобой. Понимаешь?
Киваю. Да, точно рехнулся, раз сейчас со мной, а не со своей шикарной невестой. Это должно льстить? Наверно. Но нет.
Хотя… Я же решила, что плевать мне на невесту.
Пусть хоть немного, но со мной.
— Я тебя хочу постоянно, как дурак.
Он, словно обессилев неожиданно, прислоняется лбом к моему плечу, выдыхает тяжело, затем обхватывает так, словно он — дракон, а я — его сокровище, под себя подгребает, аккуратно, я могу дышать. Но шевелиться не могу.
Большие ладони гладят грудь, вызывая ответную дрожь во всем теле, спускаются ниже, к животу, трогают…
Я сглатываю. Так хорошо… От его рук идет жар, ровный такой. В нем хочется греться постоянно. Ему хочется поддаваться.
— Думать ни о ком не могу, — продолжает шептать он, и от его слов я дрожу сильнее, чем от его ладоней… — С ума сошел… Ты простишь меня, русалка?
Когда его слова доходят до моей головы, удивленно смаргиваю.
За что? Простить?
Он правильно понимает мое удивление, поясняет:
— За ночь… Я был… Груб. Прости, я не могу просто сдерживаться, когда ты вот так… Рядом. Как пацан, как дурак какой-то… Как маньяк. Я на тебе повернулся, русалка. И не знаю теперь, что делать…