Неужели, это было разово? Неужели, это просто от переизбытка эмоций?
Конечно, врачи все, как один говорили, что такое возможно. Что я вполне способна заговорить в какой-то напряженный эмоциональный момент… Но… разве сейчас — самый напряженный?
Разве не тот, когда Большой Босс меня первый раз взял?
Если уж тогда я не заговорила, то сейчас…
Ах, черт!
Темирхан отслеживает мои эмоции и, клянусь, прекрасно их понимает, потому что пальцы его касаются промежности в самый нужный момент!
Как раз, когда я уже готова зарыдать от отчаяния.
И рыдание мое, неудавшееся, тут же переходит в стон.
Громкий такой! Который ни с чем не перепутаешь! И случайным его не назовешь.
— Ух ты… Да ты — громкая девочка, да, русалка? — хрипит Биг Босс и еще разочек проводит большим жестким пальцем прямо там, внизу. Да так правильно, черт, так нужно, что я выгибаюсь и шире раздвигаю ноги, подаваясь к нему. Сама! Бесстыдно! Словно… Словно кошка, которая требует кота.
Ужас, сладкий и порочный, охватывает все тело, и теперь мне откровенно плевать на то, что уже умею издавать звуки.
Я не делаю это специально, для того, чтоб проверить, не померещилось ли.
Я вообще себя не контролирую.
Особенно, когда палец, так правильно, так жестко двигающийся вверх и вниз, задевающий с каждым разом что-то очень чувствительное, какой-то очень острый участок тела, заменяют губы.
Горячие! Очень горячие! И настолько неожиданные, что я не просто стону. Я кричу.
Мне кажется, так громко, что даже оглушает!
Не понимаю, что происходит, мне одновременно невероятно хорошо и невозможно плохо. Разве так бывает?
Я хочу, чтоб прекратил, немедленно, немедленно прекратил, я же сейчас на кусочки… Я же сейчас не выдержу…
Ах, если остановится, я точно умру! Точно-точно!
— Давай, русалочка, еще покричи, так хорошо у тебя выходит…
Зачем он остановился? Зачем он… Напряжение, скопившееся в теле, проходит судорогой от низа живота до кончиков пальцев, я не могу понять, как унять эту дрожь, выматывающую, заставляющую сходить с ума и безостановочно хвататься то за подлокотник дивана, то за спинку, ладони влажные, скользят, и ощущение, что я тону, умираю, и, если мне сейчас не помогут, то ничто не спасет от падения в бездну.
— Скажи, что ты хочешь, русалка…
Он издевается! Он просто убить меня хочет!
Биг Босс что-то делает там, касается нежно-нежно… А мне не надо нежно! Мне надо — как до этого! И даже сильнее! Сильнее!
— Скажи-и-и-и… Давай, русалка, давай… Хочешь кончить? Скажи.
Он… Он мучитель! Он — зверь! Как так можно?
Темирхан опять прижимается губами внизу, целует так, как до этого в губы целовал… Нежно, опять нежно! Не надо нежно! Сильнее!
— Ах…
— Хорошо, русалка, хорошо… Давай еще разочек, скажи, что хочешь…
Горячие губы скользят выше, целуют дрожащий, сжимающийся в спазмах невыраженного желания живот… И это, оказывается, тоже эрогенная зона! Боже, я столько не знала о себе… Боже… Он меня убьет… Он меня просто убьет.