Читать книгу « "Цикл "Аргентина". Компиляция. Романы 1-9"» онлайн.
Поцелуй!
Третий, самый старший, не был готов к пляске, трусил, пытался убежать. Смерть ощерила клыки — поздно, толстун, ты уже мой!
Пуля, пуля, еще пуля!..
Boleo — мах назад ногой от колена, фигура сложная, не по годам, но очередная пуля помогла. Смерть, поблагодарив кивком, обхватила партнера, повела. Основной шаг, корте назад, ровный темп, 33 такта в минуту… Глаза все еще видели, не хотели закрываться, и Смерть поцеловала последнего в левый зрачок — за долю секунды до того, как туда попала еще одна пуля, тоже последняя.
Спасибо за танец, толстун!
Все кончилось слишком быстро, и Смерть, теша любопытство, решила обождать. В комнате суетились живые, кричали, поминали Ее имя. Смерть не отзывалась, стояла в сторонке. Хлопали двери, надрывно звонил телефон, живые никак не могли успокоиться, но вот, наконец, стало тише, а там и свет погас.
Танцевавшая танго прислушалась. Шаги! Не зря ждала.
Дождалась!
Улыбка — желтый оскал.
Смерть открыла дверь, впуская Свою сестру.
Мухоловка шагнула через порог, из света во тьму. Ничего не увидела, но торопиться не стала. Сперва расстегнула верхнюю пуговицу легкого весеннего пальто и поправила шляпу-слауч, слегка сдвинув на левое ухо. Осталась довольна — Грета Гарбо, спутать можно. Не это, впрочем, главное — ночью, когда различим лишь силуэт, в головном уборе кажешься выше. И еще очки, тяжелые, неудобные, с простыми стеклами — на случай, если кто-то заглянет в лицо.
Наконец, тьма отступила, превратившись в серый сумрак. Девушка взглянула под ноги, оценила. Кровь! Целая лужа, прямо возле левой туфли. Посмотрела вперед, скользнула взглядом по комнате. Три трупа, один живой. Все ясно.
— Здравствуй, Шарль!
Живой — кожаный плащ, шляпа, очки — шагнул ближе, стараясь не вступить в темную жижу. Протянул руку:
— Здравствуй! Знаешь, я очень злой.
Мухоловка поморщилась.
— Меня тоже с постели сдернули… Говори!
Молодой человек по имени Шарль резко выдохнул.
— Говорю.
…Профессор Арнольд Пахта, пятьдесят один год, социалист, участник восстания 1927 года, вышел из тюрьмы шесть месяцев назад. По агентурным данным, тесно связан с подпольем.
Мухоловка загнула палец.
…Густав Пахта, двадцать лет, актер, племянник Арнольда Пахты. Активист молодежного крыла соцпартии, два ареста.
Второй палец!
…Карл Вигорорс, сорок два года, гражданин Швеции, социал-демократ, член центрального правления партии.
Третий палец так и остался не согнут.
— Fick dich![3]
— Именно, — согласился Шарль. — Узнают в посольстве — конец. Международный скандал с Армагеддоном в финале. Распнут! Сначала Эрца, потом нас с тобой, а после — идиотов, которые принялись стрелять, не разобравшись. Кому-то почудился пистолет.
Мухоловка кивнула в сторону подоконника.
— Туда. Крови меньше.
Добралась, стараясь не испачкать светлые летние туфли, повернулась спиной к темному окну.
[3] Здесь и далее персонажи будут использовать обсценную лексику, переводить которую автор не считает возможным. В данном случае — распространенное немецкое ругательство.