Мягкое покачивание лодки, мягкий плеск волн, тихое, сонное довольство в воздухе…
Я не могла желать более прекрасного дня.
Я лениво провела рукой по прессу и груди Кристиана. У меня редко выпадал шанс впитать его вот так. Он всегда заботился обо мне, а не наоборот.
Я положила руку ему на грудь и поцеловала изгиб его плеча, шею и челюсть.
Кристиан все еще бездельничал, позволяя мне исследовать его на досуге.
Мир видел в нем богатого и красивого генерального директора, каким он и был. Но под его тщательно культивируемой внешностью скрывался еще один слой Кристиана Харпера.
Я видела это по тому, как он смотрел на меня, как будто я была самой красивой вещью, которую он когда-либо видел.
Я слышала это по тому, как он подбадривал меня и заступался за меня.
И я чувствовала это по тому, как он держал меня, будто никогда не хотел отпускать.
Я прижалась губами к уголку его рта, мое сердце сжалось по причине, которую я не мог назвать.
Богатых, красивых мужчин было пруд пруди, но люди с таким сердцем, как у него, были редкостью.
Он не был идеальным, но он был идеальным для меня.
Мои губы однажды коснулись его. Дважды.
Может быть, это было солнце, мечтательное затишье после месяца, проведенного в Италии, или мой затяжной посторгазмический кайф.
Что бы это ни было, оно откупорило скрытую бутылку мужества, которая вылилась на мой язык и выдавила три коротких слова.
— Я люблю тебя, — прошептала я.
Я знала, что он не верил в любовь.
Я знала, что есть большой шанс, что он не ответит.
Но я все равно должна была сказать ему.
Пришло время перестать сдерживать себя от того, что я хочу, из-за реакции людей.
Все тело Кристиана застыло как статуя. Казалось, даже его дыхание остановилось.
Я подняла голову. В его глазах назревала темная, бурная буря и наполняла воздух электричеством.
— Стелла… — Его грубый голос обвился вокруг моего сердца, как виноградная лоза. — Я не заслуживаю твоей любви.
— Ты заслуживаешь этого больше, чем кто-либо. Его сердцебиение грохотало под моей рукой. — Я не жду, что ты ответишь прямо сейчас. Но я хотел, чтобы вы знали.
Грудь Кристиана вздымалась и опускалась от прерывистого дыхания. Он обвил рукой мою шею сзади и прижался своим лбом к моему.
— В тот день, когда я встретил тебя, — сказал он. «Это был самый счастливый день в моей жизни. Ты всегда была самой яркой частью моего мира, Бабочка. И ты всегда будешь».
Глубина эмоций в его словах обожгла мне глаза. — Ты не кажешься мне парнем, который верит в удачу.
— Я верю во все, что касается тебя.
В том числе любовь.
Подтекст отразился в тембре его голоса и в том, как он снова поцеловал меня, как будто тонул, а я была его единственным источником кислорода. Жизненно важный. Драгоценный. Любимый.