Все движение остановилось, как будто она нажала паузу в этой сцене. Мы были больше не людьми, а восковыми статуями самих себя, застывшими в гротескной картине шока и отрицания.
Кристиан был единственным, кто подавал признаки жизни. Его заботливое тепло ласкало мою внезапно заледеневшую кожу, а ровные подъемы и опускания его груди успокаивали мои нервы.
Я думала, что его присутствие за ужином выбьет меня из колеи, но получилось прямо противоположное.
Но я не мог сказать того же о своих родителях.
Кожа моего отца выцвела, а рот матери образовал удивленную красную букву О. Потребовалось много времени, чтобы удивить Джарвиса и Мику Алонсо, и какая-то сумасшедшая, глупая часть меня хотела выхватить телефон и записать этот момент для потомков.
— Я сказала им, что это, должно быть, ошибка. Глаза Натальи пригвоздили меня к земле, как жука. «Не может быть, чтобы тебя уволили, и ты не сказала нам. Верно, Стелла?
Сожаление покрыло мой язык в виде желчи.
Желание снова солгать было так велико, что почти вовлекло меня в свои чары, но я не мог продолжать этот фарс вечно. В конце концов, они узнают правду.
Пришло время перестать прятаться и признать, что произошло.
«Это не было ошибкой. Я больше не работаю в DC Style ». Каждый слог царапал мне горло на выходе. «Меня уволили в середине февраля».
Тишина повисла в комнате еще на один удар, прежде чем взорваться проклятиями и криками.
«Середина февраля! Как ты мог так долго скрывать это от нас? — спросила моя мать по-японски.
Она выросла в Киото и возвращалась к своему родному языку всякий раз, когда расстраивалась.
— Я ждала подходящего момента, чтобы сказать тебе, — ответила я по-английски.
Я не занималась японским много лет, но его мелодия была настолько знакомой, что я чувствовала себя так, будто снова сижу в школе выходного дня. Мои родители были слишком заняты, чтобы учить меня и Наталью формальностям, поэтому они записали нас в классы испанского, немецкого и японского, когда мы были детьми. Они сказали, что это должно помочь нам соединиться с нашим смешанным наследием, но я подозревал, что это больше связано с тем фактом, что знание иностранного языка хорошо смотрелось при поступлении в колледж.
— А что ты делал все это время? Тихий гул гнева моего отца просачивался в каждый угол комнаты. — Вы не нашли новую работу за два месяца?
Я накрутила ожерелье на палец, пока оно не перекрыло мне кровообращение.
Хладнокровная, спокойная, собранная.
«Я не претендовала на другую офисную работу. Я зарабатываю много денег на своем блоге и только что подписала контракт с крупным брендом. Шесть фигур. Я получаю постоянный доход».
«Возможно, но это не стабильный доход». Джарвис так плотно сжал губы, что на его смуглой коже они казались не чем иным, как белой полосой. «Что происходит, когда сделки иссякают? Или если вы потеряете свой аккаунт? Что насчет резервного фонда? Сколько у тебя сбережений?»
Он стрелял вопросами, как пулями.
— Я… — я взглянула на Кристиана, который склонил подбородок в молчаливом выражении поддержки. Выражение его лица было безмятежным, но что-то беспокойное скрывалось под его глазами. Дрожь пробежала по моей спине, прежде чем я снова столкнулся с расстрельной командой.
«Я не планирую становиться влиятельным лицом на постоянной основе. Я на самом деле…» Просто скажи это. «Я собираюсь создать свой собственный дизайн. Для модной линии. И у меня осталось немного сбережений, но я пополню их, как только получу следующий платеж за кампанию Delamonte».
Гильотина тишины повисла над столом, прежде чем рассекла воздух и вызвала новый взрыв.
"Ты не можешь быть серьезной!" Мика сжала вилку рукой с побелевшими костяшками. «Модельер? Стелла, ты закончила Тайер. Ты можешь быть кем угодно! С какой стати ты выбрала дизайн?»
Мой отец застрял на другой части моей бомбы. «Что вы имеете в виду, у тебя осталось немного сбереженая ? Куда делась остальная часть?»
Пот увлажнил затылок.
Со щитом или на щите.
Мои родители уже злились на меня. С таким же успехом я могла бы сорвать пластырь с другого моего секрета и сразу разобраться с последствиями.
«Я оплачивала уход за Маурой в доме престарелых». Я сняла ожерелье и спрятала руки под бедра, чтобы они не дрожали, но правое колено нервно подпрыгивало.