Читать книгу «Легенда об Уленшпигеле» онлайн.
— Я — государь Обнищанский, граф Голодайский, барон Оборванский, а на моей родине в Дамме у меня двадцать пять боньеров лунного света.
— Это еще что за страна? — отпив из Уленшпигелева бокала, спросила хозяйка.
— Это такая страна, — отвечал он, — где сеют заблуждения, несбыточные надежды и пустые обещания. Но ты, милая хозяйка, от которой так хорошо пахнет и у которой глаза блестят, как драгоценные камни, — ты родилась не при лунном свете. Темное золото твоих волос — это цвет самого солнца. Твои полные плечи, пышную грудь, округлые руки, прелестные пальчики могла сотворить только Венера, которой чужда ревность. Давай вместе поужинаем?
— Красивый богомолец из Фландрии, зачем ты сюда пришел? — спросила она.
— Поговорить с папой, — отвечал Уленшпигель.
— Ах! — всплеснув руками, воскликнула она. — Поговорить с папой! Я — местная жительница, и то до сих пор этого не удостоилась.
— А я удостоюсь, — молвил Уленшпигель.
— А ты знаешь, где он бывает, какой он, каков его нрав и обычай? — спросила она.
— Дорогой я разведал, что зовут его Юлий Третий{68}, что он блудник, весельчак и распутник, востер на язык и за словом в карман не лезет, — отвечал Уленшпигель. — Еще я слыхал, будто когда-то давно у него попросил милостыню черный, грязный, мрачного вида побирушка, ходивший с обезьянкой, и будущий папа будто бы так его вдруг полюбил, что потом, воссев на папский престол, сделал его кардиналом и теперь не может жить без него.
— Пей и говори тише, — молвила хозяйка.
— Еще про него говорят, — продолжал Уленшпигель, — что, когда ему как-то раз не подали холодного павлина, которого он заказал себе на ужин, он выругался, как солдат: Al dispetto di Dio, potta di Dio[26], и прибавил: «Я наместник бога. Коли всевышний разгневался из-за яблока, стало быть, я имею право выругаться из-за павлина!» Видишь, голубушка, я знаю папу, знаю, каков он.
— Ах! — воскликнула она. — Смотри ни с кем про это не говори! А все-таки ты его не увидишь!
— Я с ним поговорю, — сказал Уленшпигель.
— Если сумеешь, я тебе дам сто флоринов.
— Считай, что они уже у меня в кармане, — сказал Уленшпигель.
На другое утро Уленшпигель, хотя ноги у него все еще гудели, походил по городу и узнал, что папа сегодня служит обедню у св. Иоанна Латеранского. Уленшпигель пошел туда и стал впереди, на самом виду, и, всякий раз, когда папа поднимал чашу с дарами, он поворачивался спиной к алтарю.
Папе сослужил кардинал, смуглый, свирепый и тучный, и, держа на плече обезьянку, причащал народ, сопровождая обряд непристойными телодвижениями. Он обратил внимание папы на поведение Уленшпигеля, и после обедни папа отрядил схватить паломника четырех бравых солдат, коими гордилась воинственная эта страна.
— Какой ты веры? — спросил его папа.
— Той же, что и моя хозяйка, святейший владыка, — отвечал Уленшпигель.
Папа послал за трактирщицей.
— Во что ты веруешь? — спросил он ее.
— В то же, что и ваше святейшество, — отвечала она.
— И я в это верую, — вставил Уленшпигель.
Тогда папа спросил, почему же он отворачивается от святых даров.
— Я считал себя недостойным смотреть на них, — отвечал Уленшпигель.
— Ты паломник? — спросил папа.
— Да, — отвечал Уленшпигель, — я пришел из Фландрии за отпущением грехов.
Тут папа благословил его, и Уленшпигель удалился вместе с хозяйкой, которая по возвращении домой отсчитала ему сто флоринов. С этим грузом он отчалил из Рима обратно во Фландрию.
Ему только пришлось уплатить семь дукатов за свидетельство об отпущении грехов.
В это время два монаха-премонстранта{69} явились в Дамме торговать индульгенциями{70}. Поверх монашеского одеяния на них были кружевные рубахи.
[26] Ах ты, в бога душу, разрази тебя бог (итал.).