Читать книгу «Легенда об Уленшпигеле» онлайн.
— Не тоскуй, а ликуй, — молвил Клаас. — Катлина не захотела весь срок своего изгнания проводить в Антверпенском маркизате, и Неле отвела ее в Мейборг. Там она увидела брата моего Иоста и сказала, что мы бьемся, бьемся, а из нужды никак не выбьемся. Славный гонец мне сейчас сообщил, — Клаас показал на черного всадника, — что Иост вышел из лона святой римской церкви и впал в Лютерову ересь.
На это ему человек в черном возразил:
— Еретики — те, что почитают великую блудницу{61}. Папа — предатель, он торгует святыней{62}.
— Ах, сударь, говорите тише! — вмешалась Сооткин. — А то мы из-за вас на костер попадем.
— Одним словом, — снова заговорил Клаас, — Иост просил славного этого гонца передать нам, что он набрал и вооружил полсотни ратников и вступает с ними в ряды войск Фридриха Саксонского{63}, а раз он идет на войну, значит, ему денег много не нужно; не ровен час, достанутся, мол, еще какому-нибудь подлецу-ландскнехту, Вот он и сказал гонцу: «Передай брату моему Клаасу вместе с моим благословением семьсот золотых флоринов — пусть живет — не тужит, да о душе думает».
— Да, — молвил всадник, — теперь как раз время о душе думать — господь грядет судить живых и мертвых и каждому воздаст по делам его.
— Однако, почтеннейший, ничего, по-моему, предосудительного нет в том, что я пока порадуюсь доброй вести, — возразил Клаас. — Прошу покорно: оставайтесь с нами, — для ради такого торжественного случая мы и отменных потрохов покушаем, и жареного мясца вволю, и ветчинки — я только что видел у мясника такой аппетитный, жирный окорок, что у меня от зависти слюнки потекли.
— Горе вам, безумцы! — воскликнул приезжий. — Вы веселитесь, а между тем оку господню видны пути ваши.
— Вот что, гонец, — сказал Клаас, — хочешь ты выпить и закусить с нами или нет?
Гонец же на это ответил так:
— Для верных настанет пора предаваться земным утехам не прежде, чем падет великий Вавилон{64}.
Сооткин и Клаас перекрестились, приезжий начал собираться.
Клаас же ему сказал:
— Если уж ты твердо решил уехать от нас не солоно хлебавши, так, по крайней мере, поцелуй от меня покрепче брата моего Поста, да смотри охраняй его в бою.
— Ладно, — сказал всадник и уехал.
А Сооткин пошла за покупками, чтобы ради такого счастливого случая попировать. В этот день аист получил на ужин двух пескарей и тресковую голову.
Немного погодя в Дамме распространился слух, что бедняк Клаас разбогател благодаря своему брату Посту, а каноник высказал предположение, что Поста, уж верно, околдовала Катлина, коль скоро Клаас получил от него большие деньги и хоть бы плохонький покров пожертвовал божьей матери.
Клаас и Сооткин блаженствовали. Клаас трудился в поле или торговал углем, а домашнее хозяйство лежало на хлопотунье Сооткин.
Но горевала она по-прежнему и так же часто поглядывала на дорогу, не идет ли сын ее Уленшпигель.
Все они трое были по-своему счастливы тем счастьем, какое послал им господь бог, а чего можно ждать от людей — этого они еще не знали.
В этот день император Карл получил от сына из Англии такое письмо:
Император ответил на это письмо так:
Долго шел Уленшпигель, сбил себе ноги в кровь, но в Майнцском епископстве повстречалась ему повозка с богомольцами, и в ней он доехал до Рима.
Прибыв в город и спрыгнув с повозки, он увидел на пороге таверны смазливую бабенку, — та, заметив, что он на нее смотрит, улыбнулась ему.
— Хозяйка, не приютишь ли ты странствующего странника? — ободренный ее лаской, спросил он. — А то мой срок подошел, мне пора разрешиться от бремени грехов.
— Мы привечаем всех, кто нам платит.
— В моей мошне сто дукатов, — сказал Уленшпигель (хотя на самом деле у него был всего-навсего один), — и первый из них я хотел бы истратить сей же час и распить с тобой бутылочку старого римского вина.
— Вино в нашем священном краю недорого, — заметила хозяйка. — Входи и выпей на один сольдо.
Пили они вдвоем так долго и осушили незаметно, за разговором, столько бутылок, что хозяйка вынуждена была оставить других гостей на попечение служанки, а сама удалилась с Уленшпигелем в соседнюю облицованную мрамором комнату, где было холодно, как зимой.
Склонив голову на его плечо, она спросила Уленшпигеля, кто он таков. Уленшпигель же ей на это ответил: