Читать книгу «Легенда об Уленшпигеле» онлайн.
Монахов заперли в сарае, а вместе с ними и Уленшпигеля.
В сарае они, призвав на помощь свои познания в области богословия, попытались вернуть его в свою веру, но он заснул под их разглагольствования.
Мессир де Люме сидел за столом, уставленным питиями и яствами, когда из Хоркума прибыл гонец от военачальника Марина с копией письма Молчаливого, принца Оранского, приказывавшего «всем городским и сельским властям блюсти неприкосновенность, безопасность и права духовенства так же, как и всех прочих сословий».
Гонец попросил, чтобы его провели прямо к де Люме — он, дескать, должен вручить ему копию письма.
— А где подлинник? — спросил де Люме.
— У моего начальника Марина, — отвечал гонец.
— Этот мужик смеет посылать мне копию! — вскричал де Люме. — Где твой пропуск?
— Вот он, монсеньер, — сказал гонец.
Мессир де Люме начал читать вслух:
Тут де Люме стукнул кулаком по столу и разорвал пропуск.
— А чтоб его, этого Марина! — взревел он. — Зазнался, голоштанник, а ведь до взятия Бриля ему хвост селедки показался бы лакомым блюдом. Величает себя монсеньером, полководцем, посылает мне свои распоряжения! Приказывает и повелевает! Скажи своему начальнику, славному полководцу и важному господину, верховному повелителю и отменному распорядителю, что во исполнение его воли я сей же час взнесу монахов высоко и мгновенно, а ежели ты отсюда не уберешься, то и тебя заодно.
И тут мессир де Люме дал гонцу такого пинка, что тот в мгновенье ока вылетел из комнаты.
— Пить! — заорал мессир де Люме. — Ну и наглец же этот Марин! Меня сейчас вырвет от злости. Без промедления повесить монахов в сарае, бродягу же фламандца заставить присутствовать при казни, а потом привести ко мне! Пусть только посмеет сказать, что я поступил не так! Зачем здесь все эти кружки и стаканы? К чертям их!
Де Люме перебил всю посуду, грохот в комнате стоял невообразимый, но никто не посмел ему слово сказать. Слуги хотели подобрать осколки, но он не позволил. Он опорожнял бутылку за бутылкой, отчего злоба его только усиливалась, потом начал ходить большими шагами по осколкам, с остервенением давя их.
Наконец к нему привели Уленшпигеля.
— Ну? — обратился к нему де Люме. — Что сталось с твоими дружками монахами?
— Их повесили, — отвечал Уленшпигель. — А мерзавец-палач, повесивший их, из корыстных побуждений распорол одному из них после смерти, точно заколотой свинье, живот и бока — думал сбыть сало аптекарю. Слово солдата больше уже не закон.
Под ногами у де Люме захрустели осколки.
— Ты дерзишь мне, грубая скотина! — гаркнул де Люме. — Тебя тоже казнят, но казнью позорною — не в сарае, а на площади, на глазах у всех.
— Срам на вашу голову, срам и на нашу голову, — молвил Уленшпигель. — Слово солдата больше уже не закон.
— Замолчи, медный лоб! — рявкнул мессир де Люме.
— Срам на твою голову, — не унимался Уленшпигель. — Слово солдата больше уже не закон. Ты бы лучше карал прохвостов, торгующих человеческим жиром.
При последних словах мессир де Люме кинулся к нему и замахнулся.
— Бей, — сказал Уленшпигель. — Я твой пленник, но я тебя не боюсь. Слово солдата больше уже не закон.
Мессир де Люме выхватил шпагу и, уж верно, заколол бы Уленшпигеля, когда бы Долговязый не схватил его за руку и не сказал:
— Помилуйте его! Он смел и удал и не совершил никакого преступления.
Де Люме одумался.
— Пусть попросит прощения, — сказал он.
Уленшпигель не пошевелился.
— Не стану, — сказал он.