-О, не переживай. Хватит лет на сто и потомкам в наследство останется.
Дверь за нами хлопнула, и из нее вышел мэр. Он окинул нас взглядом Зевса-громовержца и…
Захохотал.
Все застыли, продолжая смотреть на мужчину, который из солидного и грозного превратился в подростка. Даже лицо стало свежее! Вот тебе и чудотворная сила улыбки, никакой пластики не надо.
-Па-ап… – Простонал Матвей, с плеч которого будто мешок цемента грохнулся. – Черт, серьезно? К чему был этот театр?
Мужчина хлопнул сына по спине:
-А ты считаешь, что мне следовало прийти за вами в КПЗ с конфетами, в качестве поощрения? Вообще-то, когда Игорь позвонил, я разозлился. Но он расспросил студентов, а затем рассказал, что случилось. Я решил сменить гнев на милость. Так что поблагодаришь брата.
-О, обязательно пришлю ему букет с благодарностями. – Закатил глаза Солнечный. – Или просто подготовлюсь к следующему его семинару, чтобы он сошел с ума от радости.
Мужчина кивнул Александру:
–Ты молодец, Саша, так и надо.Художник потер лоб. Он явно был слегка смущен, но показывать этого не хотел. Лишь кивнул. Я заметила, как искоса посмотрела на него Романова Катя. Мне кажется, или я увидела искру?
Вячеслав Солнечный неожиданно поднял глаза к небу, что уже наполнилось россыпью звезд:
–Эх, молодость. – Задумчиво заявил он, но сразу откашлялся, поправляя свое пальто: - Ну что, бойцовский клуб. Кого куда отвезти? Будут еще криминальные дела на сегодня, или мы можем вместе поужинать? Я заплачу за еду, так что можете не сбегать из ресторана, не заплатив, уголовники. Заодно расскажете мне все, что случилось.
Толпа с восторгом восприняла новость о еде. Я отметила, что ребята называли мэра «дядя Слава». Ого как.
Что ж, мой живот тоже умолял о хорошей порции макарон, например. Только вот продолжать вечер в компании друзей Зорина я не то чтобы не хотела… Даже наоборот. Мне невыносимо захотелось слиться с ними, чтобы вновь посмеяться над шутками ребят. Но вместе с тем казалось, что я не должна быть тут. Да и чувствовала я себя слишком паршиво. Моя энергия стремилась к нулю, а мне еще на «остатках бензина» надо было домой добраться.
-Пойдем? – Спросил Максим, кивнув в сторону двинувшихся по дороге людей.
-Думаю, я вызову машину. – Ответила я. - Ты иди с друзьями.
Максим нахмурился:
-Серьезно?
-Что?
-То есть я зря тебе, что ли, жизнь спасал? Ты настолько обесцениваешь мой труд, что готова остаться тут одна, на ночь глядя? – Вскинул он брови.
-Ты не спасал мне жизнь! – С улыбкой, все же возразила я. – Мне стало плохо, но не смертельно…
-Стоило сказать об этом до того, как мы с друзьями чуть ли не подрались с группой ментов. – Резонно заметил Зорин, а затем, спохватившись, добавил: - Я хотел сказать: едва не надрали их задницы!
Я улыбнулась.
На нас обернулся Александр, но Максим помахал головой в отрицании и сделал рукой знак вроде «кыш, кыш, иди отсюда». Художник кивнул мне на прощание, удаляясь с остальными. Те оживленно болтали, собравшись в нестройную шеренгу.
-У Матвея классный отец… – Заметила я, смотря в спину уходящей толпы.
-Скажем… Так было не всегда. – Он задумался на миг, пожевав губу. – Точнее, он всегда был хорошим отцом, а Матвей – отличным сыном. Только вот поняли они это сравнительно недавно.
Я посмотрела на профиль Максима. Он был высоким парнем, и приходилось задирать голову. Но вопрос о том, что футболист имеет в виду, застрял во рту, едва я увидела его улыбку. Она была такая… Душевная, любящая, спокойная…
Сердце екнуло в грудной клетке.
Я резко посмотрела вниз, смущенная своей реакцией. Должно быть, это остатки паники…
Сердце продолжало колотиться сильнее. Близость парня начала казаться не успокаивающей, а опасной. Более того, перспектива упасть лицом в землю была предпочтительнее, чем получить инфаркт.