И оттянуть зубами его нижнюю губу, чувствуя, как он урчит, подобно хищнику, позволяющему с собой играть.
Притянуть за шею ближе, еще ближе, будто я мечтаю быть раздавленной. Ощущать его тело на себе полностью, каждой клеткой. И как свинцовые крепкие мышцы перекатываются под моими ладонями. Пройтись по ним ногтями, с упоением, особенным чувством власти.
Я давно не чувствовала своего тела, будто по венам текла не кровь, а жидкий эфир. Он делал меня невесомой. Возбужденной. Заставлял терять мысли и ощущение реальности.
Нет. Не так. Реальности не было. Был только Максим.
Его поцелуи – самый жесткий афродизиак. Каждое смелое движение губ на моем теле заставляло меня гореть и плавиться. Ощущение рук на бедрах, скользящих нетерпеливо, проникающих под одежду. Трогали ли меня так откровенно? Нет. Я даже не представляла, что мое тело может с таким пылом отзываться на прикосновения. Что мои губы могут издавать эти звуки.
Единственная мысль, которая лейтмотивом прошла со мной этой ночью: пусть это не заканчивается.
Максим Зорин
Секс.
Да, черт возьми, в моей жизни было много секса. Но все это было… С кем-то другим?
Парнем, движимым похотью, жаждой обладать кем-то, получить свою долю удовольствия. Оргазм, яркий, мимолётный, пустой, как затяжка сигаретой или доза для зависимого.
А сейчас?
Я хотел, чтобы это продолжалось вечно.
Чтобы стонала она.
Чтобы ее ресницы чаще трепетали, а пальцы ног так странно и потрясающе сжались.
Всматриваться в ее абсолютно черные от возбуждения глаза, похожие на самые опасные озера. Ночные, мистические. Из таких уже не выплыть. А я и не собирался.
И поцелуи на бледной шее, такой нежной, что, я уверен, оставил на ней темные следы. Должно быть стыдно, но нет и капли этого чувства. Пусть все видят, что она моя.
Собственник. Ты, оказывается, собственник, Зорин.
И кадры, которые отпечатаются в памяти на всю жизнь: как я сбрасываю ее блузку, а затем и белье. Обнаженная, раскрытая передо мной и невероятно прекрасная.
Как напрягается под моими губами ее живот, покрываясь мурашками. И тихий стон, едва я касаюсь ее груди.
Как дрожит ее тело, откликаясь на мою ласку.
Она что, создана для меня? Иного объяснения нет. Ведь не может быть так идеально.
Дьявол, я хотел бы мучать ее всю ночь, и ещё, больше и больше.
Я хотел доставить удовольствие ей.
Растянуть это мгновение до бесконечности.
Заполняя ее собой. Ощущая ее тепло, жар, как свои собственные.
Оказалось, что самый жесткий кайф - это не трахнуть кого-то, а видеть, как истома распространяется по телу любимой девушки, заставляя выгибаться в пояснице.Любимой девушке.
Позже я смотрел на ее раскрасневшееся, мокрое лицо, с растрепанными по моей подушке волосами. Я гладил эти пряди, играя с ними. Нежными, как шелк, черными, как смоль. Наклонившись, коснулся губами кончиков её волос.
Девушка слабо улыбнулась. Измученная, но счастливая, с горящими глазами. Я чувствовал такое же приятное опустошение.
-Вот видишь, как все получилось… – Пробормотала девушка, поворачиваясь так, чтобы влажное нежное тело сильнее прижалось ко мне. – А ты заладил… «Не надо, Алина, нам не стоит…бла-бла».
Я глухо засмеялся, накрывая нас одеялом и целуя ее макушку: