Посреди кампуса, пока за нами наблюдали сидящие на скамейках и лужайке люди. Все в здании студенческого союза глазели на нас сквозь высокие окна.
Она зашлепала ладошками по груди и животу. Язвительная психичка. Последнее стало особенно неприятным открытием.
Я поднял ее сзади за толстовку, как мышь за хвост, пока ее ноги не оказались над землей. Она была легкой, как перышко, и такой же грозной. Техас пиналась, безуспешно пытаясь ударить меня по лицу. Забавно было видеть, как она бросается на меня с кулаками, но даже не может дотянуться.
Любопытные зрители столпились вокруг нас, как пятно смазки на трусах подростка. Я не выносил, когда на меня глазели. Терпел, только если люди платили за удовольствие наблюдать за мной на ринге. Но Техас только что сделала нас главной достопримечательностью пятницы.
Забираю обратно все хорошие слова, что сказал про Техас.
Какая же она заноза в заднице!
– Опусти меня, – пролепетала она, тряся перед моим лицом кулаками.
– Если опущу, ты будешь вести себя как леди, а не как бешеное животное? – Я приподнял бровь, говоря медленным тоном и свысока, чем распалил ее еще сильнее.
– Ты высокомерный осел! – захлебываясь слюной, закричала она.
– Ответ неверный.
– Ну, ты и засранец!
– Черт, снова ошиблась.
– Пошел ты!
У меня вдруг лопнуло терпение, и наскучили эти препирательства.
– Это предложение, Техас? Для этого не нужно нападать. Просто попроси, – медленно проговорил я.
Техас напоминала город Трою. Ее стены были высокими, толстыми, охраняемыми и не стоили того, чтобы их завоевывать. Я даже не рассматривал вариант просочиться сквозь них с боем, чтобы потрахаться; это плохо вязалось с моими принципами в плане женщин.
– Тебе никогда со мной не светит, Сент-Клер.
– Погоди, я попробую прийти в себя после такого потрясения. – Я поднял палец, и на пару секунд наступило затишье. – Готово. А теперь, если я опущу твою задницу вниз, ты расскажешь, почему ведешь себя как барсук, обожравшийся наркотиков?
Техас скрестила на груди руки, но кивнула. Я опустил девчонку. Все вокруг смотрели на нас, держась на почтительном расстоянии. Они понимали, что не стоит подходить и подслушивать в открытую. Я решил не упоминать, что мы привлекли всеобщее внимание. Если уж я ненавидел находиться в центре внимания, то Техас такое вообще на дух не переносила.
Вот почему казалось полным безумием, что она училась на факультете театрального искусства.
В любом случае лучше ей не падать в обморок. Что-то подсказывало мне, что я не устою перед желанием перешагнуть через нее и быстро пройти в спортзал, не оглядываясь.
– Послушай, – выдохнула она, – я не хочу показаться неблагодарной…
– Но ты уже…
Она зарычала на меня:
– Клянусь богом, Сент-Клер, если ты кому-нибудь ляпнешь про вчерашний вечер… про бабушку Савви…
– Можешь не продолжать, – снова перебил я. – Не буду.
Она недоверчиво на меня покосилась.
– Обещаешь?
– Ни хрена я не обещаю. Никогда. Это принцип, – сурово заявил я. – Не собираюсь трясти твоим грязным бельем. Но я не стану вырезать это у себя на лбу, чтобы усмирить твою задницу.
– Какой приятный пример. – Техас кусала нижнюю губу. – Точно не хочешь так сделать?