– Они будут рады жить с тобой.
– Не уверена, что они переживут твою бабушку, солнышко, но это не моя проблема.
Автоматические двери открылись, и к нам поспешила приятная медсестра средних лет в голубой форме и взяла наши чемоданы.
– Здравствуйте! Миссис Шоу? – Она радостно улыбнулась бабушке. Каштановый конский хвостик этой женщины покачивался, идеально гармонируя с ее лучезарным появлением. – Я медсестра Эйми, буду рада помочь вам устроиться на новом месте. Мы очень рады наконец-то с вами познакомиться. Ваша соседка Этель вас ждет. Она немного роковая женщина, но ваша внучка сказала, что и вы тоже не промах. Мне кажется, что вы отлично поладите.
Бабушка изменилась в лице.
Я увидела смесь радости и смущения, которого раньше не замечала.
Я повела ее внутрь, держа за руку. Бабушка робко осматривалась, словно чувствовала себя непрошеным гостем. Я поняла, что в нашем городе она таковой и была. Что она привыкла к такому отношению. Привыкла к порицанию за то, что являлась матерью Кортни Шоу и бабушкой уродины, подпалившей ее дом.
Это был ее шанс на перерождение. Шанс стать фениксом. Возможность начать заново, расправить крылья и взлететь.
Почему я ждала так долго? Чего боялась? Почему не могла сделать ей такой подарок, чтобы она чувствовала достойное к себе отношение?
Потому что я мучилась от чувства вины. А вина вынуждала меня творить безумства, как показал мне Уэст.
Медсестра Эйми привела нас в приемную, где отвлекала бабушку, пока я еще разок просматривала все документы в кабинете директора.
И каждый раз глядя на бабушку и Эйми через стеклянную дверь кабинета, я чувствовала, как готово разорваться у меня сердце.
Именно так я и поняла, что поступила правильно.
Я провела шесть часов в «Хартленд Гарденс», помогала бабушке обжиться в ее новой комнате. Ее соседка Этель и вправду провела с нами целых десять минут, с воодушевлением поздоровалась, спросила, нужна ли какая-то помощь, а когда бабушка ответила, что ее красивая внучка все уже уладила, Этель извинилась и ушла, потому что не хотела пропустить занятие по горячей йоге.
– Мне не стыдно признаться, что я по уши влюблена в одного джентльмена. – Она подмигнула бабушке.
Бабушкины брови взлетели к серебристым кудряшкам.
– Я не знала, что люди здесь встречаются.
– О да, иногда. Но я про тридцатилетнего инструктора по фитнесу! Это по нему мы тут все сохнем.
Медсестра Эйми, бабушка и Этель покатились со смеху. Я тихо улыбнулась, складывая одежду в шкаф и расставляя туалетные принадлежности на тумбочке в привычном для бабушки порядке.
Прощаться было труднее всего. Я понимала, что пора уезжать, но не хотела уходить, не зная, как она отреагирует, когда станет другой бабушкой. Той, которая еще принимала меня за Кортни и считала дьявольским отродьем.
– Просто езжай. Легче не будет, если ты задержишься и увидишь нервный срыв. А он обязательно наступит. Так всегда бывает. К тому же как только мы получим результаты обследования, то скорректируем лекарственное лечение, и перепады настроения станут не такими частыми, – заверила меня Эйми.
Я хотела сказать, что бабушка вообще не принимала лекарства, но в итоге просто кивнула. Она права. Я не могу до конца жизни прятать бабушку от мира.
И все же, сев в пикап, первые десять минут я просто пялилась на здание и мучилась от чувства вины. Бабушка Савви меня вырастила. Она – единственная мать, которая у меня была. А теперь я буду видеться с ней только по выходным, во время коротких визитов. Я больше не буду с ней жить. Это конец целой эпохи.
Потянувшись к бардачку, я вытащила кое-что от Карли. Она написала мне письмо и попросила открыть, только когда я сегодня закончу. Думаю, подруга хотела убедиться, что я доведу дело до финальной точки.
Я вытащила письмо из конверта.
Шоу,
Ты поступила правильно. Я тобой горжусь. Теперь снимай это сломанное кольцо с пламенем. Перестань хвататься за пепел своей матери.
#ФениксыВсегдаПобеждают
Карли