Я услышала, как Уэст заводит байк, но он не стал отключаться.
– У тебя есть под рукой банковская карта?
– Эм, у меня вообще нет карты, – покраснев, промямлила я.
– Ну хоть какая-то карточка в кошельке есть? Скидочная от магазина? Страховка?
– У меня есть читательский билет, – Я сглотнула ком в горле.
– Он из пластика?
– Да.
– Я помогу тебе открыть дверь. Возьми карточку.
– Ладно.
Я сбежала по лестнице, не вешая трубку, и стала искать в рюкзаке кошелек. Поиски увенчались успехом лишь в третий раз, пальцы ужасно дрожали, когда я выудила читательский билет. Я рванула наверх и встала перед ванной. Вода уже лилась по первому этажу, и меня переполнил ужас.
Слышала, как едет ко мне Уэст, как свистит ветер. Он засунул телефон в шлем – я видела это уже сотню раз.
– Нашла? – спросил он.
– Нашла.
– Просунь карточку между дверью и рамой, чуть выше замка.
Я сделала, как он сказал, чувствуя, что не могу дышать.
– Теперь наклони карточку к дверной ручке и попытайся воткнуть ее между замком и рамой.
– Есть!
Я пошевелила карточкой туда-сюда, чувствуя, как отодвигается и задвигается замок, но не полностью. Оголенные нервы послали сигнал телу, и я вся задрожала. От громкого плеска воды за дверью меня затошнило. А потом… дверь щелкнула и приоткрылась на сантиметр. Я прижала к ней ладонь и вломилась в ванную. Бабушка прямо в одежде сидела в ванне, а вода уже дошла ей до подбородка. Очнувшись, она посмотрела на меня мутными глазами.
Бабушка смотрела на меня так, словно хотела застрелить.
– Открылась! – с радостью закричала я в трубку и кинула телефон в сухую раковину.
Я бросилась к бабушке. Она стала отбиваться, ее руки отяжелели от воды. Я тут же выключила кран.
– Убирайся, дьявольское отродье! Прочь из моего дома! Прочь из моей жизни!
Меня затошнило.
– Посмотри на свое лицо! – прошипела она. – Монстр.
Я похлопала по лицу и поняла, что пока пыталась отпереть дверь, сняла кепку.
– Тебя коснулся дьявол, теперь ты помечена. Уродливая и прогнившая – телом и душой. Ты явилась забрать мою Кортни?
– Бабушка, нет. Ты не знаешь…
– Я знаю, – тихо произнесла она. Ни с того ни с сего пугающе спокойным тоном. – Грейс. Грейси-Мэй. Какая же ты надоедливая, Грейси. Она сбежала из-за тебя. Ты знала? Тебя было чересчур много. Слишком громкая, ноющая, слишком капризная. Когда она отдала мне тебя, я посмотрела и подумала лишь о том, что заключила весьма нечестную сделку. Внучка за дочь. Я вообще тебя не хотела. Ты забрала у меня дочь. Ты. – Она с негодованием ткнула в мою сторону дрожащим пальцем. Губы у бабушки посинели, а кожа от холодной воды совсем стала бледной. Она подхватит пневмонию, нужно вытащить ее из ванной, но я не могла остановить поток ее слов. – Ты никчемное дьявольское отродье! Меня утешает лишь то, что Господь уже сделал за меня работу. Наказал тебя таким лицом. Отплатил тебе за все твои грехи!
Бабушка подняла голову к потолку и улыбнулась, словно ее коснулся невидимый лучик солнца. Она крепко зажмурилась, и с ее губ слетел горький смешок.
– Все думают, что ты это сделала. Весь город. Никто не знает наш маленький секрет, Грейси-Мэй. Никто не знает, что я сделала той ночью.