– А я-то считала тебя угрюмым засранцем.
– Такой я и есть.
– Не со мной.
Техас права. Может, именно поэтому я не мог держаться от нее подальше, хотя каждая косточка в теле (кроме той самой) умоляла меня об этом.
– Ты напоминаешь мне о том, каким я был раньше. – Чтобы чем-то занять руки, я притворился, что стираю невидимую пыль с мотоцикла.
– Раньше? До чего?
– До всего.
Мы уставились друг на друга. Вдали звенели церковные колокола. Грейс сняла кепку и смяла ее пальцами. Слова были излишни, я знал, что она приглашает меня к себе.
Я сделал шаг вперед.
Потом другой.
Техас меня не остановила.
Когда я подошел к ней вплотную, мы оба едва могли дышать.
– Я не знаю, что мы творим, – хрипло произнесла она и подняла голову.
Так ясно я никогда еще не видел ее лица. Еще при макияже, но без кепки, и солнце запустило в ее кожу свои лучи.
Я взял ее за руки.
– Давай узнаем вместе.
Я впервые оказался в комнате Грейс. Ее бабушка сидела перед телевизором: то дремала, то ругалась на канал VH1 за то, что показывают скудный набор видеоклипов. Она сидела неподвижно под монотонный звук с экрана, но если скажу об этом Грейс, то вроде как себе хуже сделаю. Испорчу малину не только налившемуся кровью члену, но и потому что Техас упрямилась определить миссис Шоу в дом престарелых.
Комната Техас оказалась в точности такой, какой я ожидал увидеть Грейс Шоу до ее шрамов: персикового цвета стены, увешанные ее фотографиями с бабушкой и в компании улыбающихся, пышущих здоровьем друзей. Белое льняное белье на кровати; помпоны и билеты на спектакли и фильмы, которые она посмотрела, были приколоты к доске вместе с написанными от руки письмами. Я заметил, что ее комната находилась в хорошем состоянии и, наверное, была восстановлена после пожара.
Техас хотела остаться тем человеком, каким была в прошлом.
Надеялась, что это возможно, и оттого ее трагедия была намного мучительнее.
Грейс Шоу совсем не похожа на меня.
Я уничтожил все, что походило на мою жизнь до трагедии. Грейс же держалась за свою изо всех сил и отказывалась отпускать прошлое.
Я стоял в ее комнате и ждал, когда она убедится, что у миссис Шо все хорошо, и поднимется наверх. Техас показалась в дверях с двумя стаканами чая со льдом. Не знаю, как и когда, но она умудрилась еще больше разукрасить лицо с тех пор, как мы вошли в ее дом.
Техас переусердствовала с тональником. Ее лицо словно было закрыто маской. Представить себе не могу, что так лучше. Да еще и эту чертову кепку снова напялила.
Мы стояли и смотрели друг на друга.
– Привет, – нервничая, снова сказала она. – Мэн.
– Техас.
– Как тебе наша погода?
О чем мы, черт возьми, разговариваем? Что-то я ничего не понимаю.