– Он сам ко мне пришёл! – Голос верховного фламика, удивительно ясный и чёткий, раздался так неожиданно, что девушка едва успела визг проглотить. Но рука её, навёрное, всё-таки дрогнула, потому что старик зашипел придавленной змеёй. – Первый раз пришёл сам, понимаешь? – Роен поспешно закивала, не понимая ни слова. – Он сам предложил, сказал, что мы можем… сотрудничать. Взаимовыгодно. Сказал подумать. Я думал! Я не имел права… Мы не способны справиться с ними, их надо посадить на поводок, надеть намордник, понимаешь?
– Вы сейчас о демонах говорите? – не слишком уверенно уточнила Ора.
Чувствовала она себя странно, её знобило, как при начинающейся лихорадке, а позвоночник и вовсе оледенел, зато ладоням было тепло, почти горячо. Но посмотреть, что это там с ними такое творится, Роен не могла. Потому что тогда бы пришлось их поднять, оторвать от подмокающей рубашки, открывая ухмыляющуюся рану.
– Если б я с ним договорился, они не стали бы жрать всех подряд! – почти выкрикнул фламик и даже попытался приподняться на локтях. – Разве это плохо? Нет, ты скажи.
Мир, странно мозаичный, не совпадающий углами кусков, поехал в бок и вниз, но тут же на место вернулся, целый и кристально ясный, будто тряпочкой протёртый. И Ора сообразила, что переворачивать старика не стоило, а рубашку надо бы сложить по-другому и давить иначе. Да и крови вокруг не так, чтобы много. И нет запаха, того самого, ни с чем несравнимого – вони порванных внутренностей.
А умирающим, наверное, наплевать на собственную правоту. По крайней мере, смертный одр вряд ли располагает к самооправданиям, да ещё с такой убеждённостью.
– Ты просто не понимаешь! – вот теперь жрец голос до настоящего крика повысил.
– Да нет, почему, – пожала одним плечом Ора, давя на неприятно упругое пузо. И прислушиваясь к темноте за выбитым окном. Там по-прежнему трещало, грохотало и выло, даже вроде бы громче, чем раньше. А это вселяло надежду. – Понимаю. Демоны перестанут жрать всех подряд, а станут… кушать только избранных. Цивилизованно. В специально отведённом для этого месте.
– А виселицы вас не смущают, чистоплюи? Преступников всё равно казнят! Какая разница, как умирать?
– Не знаю, – Роен приподняла с живота Владыки рубашку, разглядывая длинную, ещё сочащуюся сукровицей, но уже подживающую царапину. Странно, но что-то такое она и ожидала увидеть. Хотя, конечно, рана, довольно глубокая и серьёзная, хоть и не смертельная, за десять минут никак не могла вот так затянуться. Но затянулась же. – Можно проверить. Позвать сюда демона или доложить о вашем гениальном плане кому следует. Вот тогда вы и оцените разницу между повешеньем и… сожранием. А потом расскажите. Поделитесь впечатлениями, основанными на личном опыте.
– Послушай, девочка, – тон жреца мгновенно стал паточно-сладким и угрожающе-добрым. Владыка даже по руке Роен погладил, а потом сжал её запястье с такой силой, какую в этом сдобном теле заподозрить было трудновато. – Ты ведь далеко не глупа и я…
– Просто мерзкий старик. Разожравшийся паук, – перебила его Ора, неторопливо выворачивая кисть из хватки фламика. – Ничего вы не сделаете ни мне, ни моему мужу. Играйте в свои игры, но нас не трогайте. Тогда и сами останетесь целым.
– Ты всерьёз думаешь, что угрожать мне – это умно? – Владыка мягко улыбнулся, потянулся, хватаясь за ножку перевёрнутого кресла. Ора села на пятки, исподлобья следя за ним и даже не пытаясь помочь ему подняться. – Я ведь на самом деле многое могу.
– Так ведь и я теперь тоже, – сообщила Роен как можно любезнее, указав подбородком на пузо фламика. – Хотите проверить мои способности? – Жрец моргнул раз, потом другой, покосился на собственный живот, стянул полы набрякшего кровью халата. И промолчал. – Ну вот и я о том же. Предлагаю оставить границы наших возможностей неисследованными. Об условиях договоримся позже. Бежать мне надо, а то у меня муж… идиот.
Странно, но Владыка кивнул, словно на самом деле соглашаясь с ней.
***
«Идиот!» – стучала под черепом навязчивая, как модная песенка, мысль. В такт сердцу, в такт шагам: «И-ди-от!».
Вслед за супругом в окно Ора прыгнуть не рискнула – высоковато всё-таки. Пришлось бежать по лестницам, путаясь в коридорах и переходах, дорогу до кабинета фламика Роен запомнила плоховато. Ей было уже плевать на скрытность, наоборот, девушка просто мечтала наткнуться на каких-нибудь стражей или даже слуг – всё равно на кого, главное, чтобы хоть кто-нибудь сумел на помощь прийти. Но дом по-прежнему оставался пугающе пустым.
И подсказать, где тут выход в проклятый всеми Шестерыми сад, было некому, так что пришлось искать дверь самой. И всё-таки она нашла, вот только створку загораживал Одинец. Он стоял, привалившись к косяку, сложив руки на груди, скрестив ноги и разве что не насвистывал, рассматривая запыхавшуюся девушку.
– Что. Ты. Тут. Делаешь? – выдавила Ора, пытаясь отдышаться.
Она даже согнулась, опершись ладонями о колени, но это помогло мало – побитые упавшими книгами рёбра и без всяких наклонов ныли.
– Вопрос в другом, – эдак задумчиво протянул лысый, занявшийся изучением собственного маникюра. – Что здесь делаешь ты?
– Отойди! – хрипло рыкнула Роен.
– Зачем? – приподнял бровь бугай.
Действительно, зачем? Чтобы пройти? Ответ казался до ужаса дурацким. Да, собственно, чем ей мог помешать призрак, пусть и кажущийся совершенно реальным? Но только даже представить, как она проламывается сквозь бывшего экзорциста, не получалось.
– Во-от, – совершенно довольный собой, кивнул Одинец. – И ты не знаешь, чего тебе там понадобилось.
– Спасти… – буркнула Роен и тут же рот захлопнула, горячо пожалев, что вообще его открыла.
– Как? Треснешь демона сковородкой? Да у тебя даже её-то нет. Ничего у тебе нет.
– Есть, – выдала Ора на чистом упрямстве.
– Что?