Разве что имена выложены не рунами, а каким-то кракозябрами, смахивающими на давленных червячков. Зато роза, венчающее всё это разветвлённое великолепие, поражала воображение: набранная из совершенно чёрного, но, кажется, вбирающего в себя солнечный свет камня, она казалась выпуклой, живой почти.
– Видишь? – требовательно спросил здоровяк. Роен согласно кивнула. Ну не перечить же ему. – Кто твоя Мать Крови.
Девушка не слишком уверенно пожала плечами, на всякий случай отступая. Но куда там! Громила по-прежнему держал её запястье, как тисками.
Ответ рогатому не понравился. Он совершенно по-звериному рыкнул и ткнул когтем в самый низ древа, в корень.
– Мать моей крови, – процедил раздражённо.
Ора послушно присмотрелась: роза, давленные гусеницы – имена, надо полагать. Вполне универсальные значки, понятные даже ребёнку: чёрный кружок в белом полукруге – Она, то есть кракозябра принадлежала женщине, белый кружёк в чёрном полукруге – Он, мужчина. Стрелки, стрелки, стрелки…
Вот только получалось, что все они вели к корню, к самому первому имени! То есть не просто так вели, а на прямую. А давленных гусениц тут было о-го-го сколько! Это что ж получается, сотня, а то и больше сыновей? Причём действительно только сыновей, ни одного значка Её, кроме того самого, первого!
Ора тряхнула головой, даже глаза протёрла для надёжности – ну, мало ли, чего только не привидится. Вывернула запястье из хватки демона, подошла к стене почти вплотную, ведя пальцем и едва не носом по стрелкам.
Нет, не все сыновья. То есть, сыновья, но, как бы это… ещё и внуки с правнуками и даже пра-правнуками. Ну, то есть, да. Одна женщина и громадное количество мужчин – или как там будет правильно? Самцов? – все потомки той самой самки, правда, потомки с ней тоже, видимо, весьма охотно делали потомков.
Ора отступила, а, может, и шарахнулась, запутавшись босой пяткой во вьюнках. Поддержать её никто не удосужился, конечно, пришлось хвататься за стену. Правда, Роен тут же отдёрнула ладонь, брезгливо отерев её о юбку.
– А-а… А ты где? – спросила, просто чтобы не молчать.
На демона она старательно не смотрела. Рогатый ткнул куда-то в самую верхушку «древа». По всей видимости, собственной матери он приходился даже не пра-, а прапрапра-кем-то.
– У вас с женщинами совсем туго? – пробормотала Ора.
Рогатый снова раздражённо рыкнул.
– Мать Крови! – поднажал, ткнув пальцем в «корень». – Кровь! – широким жестом обвёл всё богатство кракозябр.
– Ну да, Дом, – согласилась Роен.
– Дом, – здоровяк скривился, будто дольку лимона разжевал, но спорить не стал. – Твоя мать?
– Ора хочет ням-ням, – совсем уж тихо буркнула атьера.
– Ты не наелась? – явно удивился рогатый.
– Нет, просто диалог у нас получается очень уж странный, – честно призналась девушка. – Следующая стадия общение жестами.
Бугай посмотрел на неё эдак долго, задумчиво.
– Ш’карх, – кашлянул негромко.
– Будь здоров, – машинально пожелала Роен, рассматривая мозаичную розу.
– Прости?
Видимо, этот приём был в ходу не только у воспитанниц Белого круга. Впрочем, кто сказал, что маленькие демоны не проходят обучения?
– У нас принято желать здоровья, если кто-то рядом чихает или кашляет, – вежливо пояснила Ора.
– Это моё имя, – несмазанными петлями скрежетнул рогатый. – Ш’карх Крови Чёрной розы.
– Э-э… – проблеяла атьера, чувствуя себя полной дурой. – А я Ора Роен… То есть, Ора Ноэ из Чистого Дома Холодной… Вернее, Высокого Неба.
– Ора? – подумав, уточнил демон.
– Пусть будет так, – махнула рукой девушка. – Так это только в вашем Доме...