– Что я единственный, ради кого ты промокаешь. Единственный, кому ты позволяешь мучить свои соски и трахать свою тугую киску, пока ты не иссякнешь.
Мои бедра сжимаются от его слов, но я не могу говорить, даже если бы попыталась.
Его пальцы впиваются в мой череп, и его хватка становится безжалостной, не подлежащей обсуждению, в то время как его потемневшие глаза держат меня в интимной клетке.
– Скажи, это только ты, Адриан.
– Это... только... ты… Адриан…
– Я ведь единственный, кто тебя трогает, правда, Леночка?
– Да…
– Единственный, кому ты полностью отдаешься?
– Да.
– Единственный, кто тебя наказывает?
– Да… – Я на мгновение закрываю глаза, ужасаясь тому, насколько правдивы мои слова.
Насколько... освобождающе.
Адриан толкает меня вниз за волосы, так что моя щека касается теплой поверхности дивана, а затем отпускает. Но он не исчезает, стоя позади меня, как угроза и обещание.
Он обхватывает рукой мои трусики, и я вскрикиваю, когда он срывает их одним диким рывком, который покрывает мою внутреннюю поверхность бедер возбуждением.
– Не мог ы ты перестать портить моё нижнее бельё? – Я выдыхаю.
– Я уничтожу все, что встанет у меня на пути. – Его спокойно произнесенные слова посылают острую боль вниз по моей спине, невысказанное намерение связывает меня в узлы.
Я прекрасно знаю, что Адриан опасен, убийца, и к тому же безжалостный. Поэтому я не сомневаюсь, что он погубит даже меня, если я встану у него на пути.
Эта мысль обвивает призрачными пальцами мою шею. Если Адриан узнает, что я шпионю за ним, он без колебаний задушит меня, разорвет на части.
Убьет меня.
Его кулак снова сжимает мои волосы, привлекая мое внимание к настоящему.
– О чем ты думаешь?
– У меня осталось очень мало трусиков, – выпаливаю я.
– Ты можешь купить новые. – Его голос понижается, когда он шепчет мне на ухо. – Теперь считай.
Свист эхом разносится в воздухе, прежде чем первый удар обрушивается на мою задницу. Я кричу, мой крик отражается от стен.
Черт возьми.
Мне никогда не было так больно. У меня как будто кожа лопается, но это не так. Боль застряла между воздухом и ремнем.
– Мы начнем все сначала, Лия.
– Н-но почему?
– Я велел тебе считать.
Его ремень снова опускается на мою задницу, и это еще хуже, чем в первый раз, обжигая мою кожу и вырезая себе место под ней.